199-летие со дня открытия Аносина Борисоглебского монастыря

1 октября Аносин Борисоглебский монастырь отмечает важную веху своей жизни – в нынешнем году исполняется 199 лет со дня официального открытия обители. По завещанию основательницы и первой настоятельницы монастыря игумении Евгении (Мещерской) этот день знаменуется благодарственным молебным пением. Накануне было совершено всенощное бдение святому дня преподобному Евмению Гортинскому, в самый день праздника – божественная литургия и традиционный благодарственный молебен с литией, за которой вспоминались все приснопамятные настоятельницы, сестры и священнослужители Аносиной Пустыни, потрудившиеся в святой обители за без малого два столетия ее существования.
Об открытии монастыря и предшествовавшему этому событию монашескому постригу и поставлению игумении Евгении (княгини Мещерской) в настоятельницы монастыря были оставлены ею собственноручные дневниковые записи, которые, к сожалению, в настоящее время утрачены, однако биографы игумении Евгении приводят в своих жизнеописаниях выдержки из них. И наиболее полно и близко к тексту оригинала цитирует их преемница Матушки-первоначальницы игумения Анастасия. Составленное ею жизнеописание в рукописи хранится в фондах Государственного Исторического Музея и пока еще недоступно широкой общественности, в настоящее время оно готовится к публикации. Приводим отрывок из упомянутого текста.

Придав себя, - пишет она [игумения Евгения] в своих дневных записках, - с безусловной покорностью в волю Божию и Архипастыря, с почтением и любовью от рук его приняла мне назначенную мать и в тишине духа, поклонившись до лица земли, препоручила себя их св. молитвам, и с благословения Владыки в тот же день поехала к детям, которые вместе с почтеннейшим моим другом Е. А. Е. и со всеми присными в безмолвии, с покорностью воле Божией, но с оскорбленным чувством по их ко мне привязанности, ожидали моего возвращения, чтобы услышать что произнес Владыка о мне. Увидя их всех, как агнцев безгласных, на несколько минут дух мой посмутился, но призвав Бога в помощь, я старалась себя и их ободрить, и объявила, что день дан мне пробыть с ними, а на утрие должны меня отвести в Вознесенский монастырь и там у игуменьи оставить, которой я уже препоручена для приуготовления к постригу, назначенному 13-го на всенощном бдении. Сей день не было между нами иного занятия, как только я их укрепляла, чтоб они, как доброе детское чувство так и дружеское старались препобеждать любовию ко Господу и добровольно принесли бы разлуку со мною и мое отвержение в жертву Богу, который помянет и их самоотвержение.
Они слушали с почтительностью, но и с борьбой сильной между покорностью к воле Господней и любовию ко мне, а потому их молчание прерываемо лишь было иногда сердечными слезами, но без сетования.
Сентября 11-го, - продолжает она, - по отслушании ранней обедни в приходской церкви, паки простясь с моими и приняв от детей в благословение икону святителя Льва и преподобномученицы Евдокии (день моего рождения и ангела), в сопровождении детей, друга моего Мар. Григ. , у меня воспитанной и усердной ко мне служительницы А. Л. (будущей игумении Анастасии), отправилась я в Вознесенский монастырь, где вкупе слушали Божественную Литургию, после которой матушка игумения пригласила моих и беседуя с ними, объявила, что до дня моего пострига они никто уже меня видеть не могут. В ее присутствии я с ними рассталась, отвели меня в назначенную келью для моего пребывания, в которой меня посещала мать игуменья, когда ей было благоугодно, а остальное время я препровождала по ее же мне назначению. Со мной тогда была смотрительница Борисоглебского общежития, рясофорная монахиня Елисав. и еще юная, усердная одна послушница не оставляла меня, хотя тогда я не требовала и не желала даже ничьей прислуги.
13-го сент. в пятом часу по полудни прибыл, по назначению Владыки, мой прежний духовник от церкви Симеона Столпника, почтеннейшей протоиерей Стефан Никитин, который принял мое грешное покаяние и благословил на подвиг. Затем священники и монашествующие собрались в келью настоятельницы уже для вывода меня в церковь. Тут матушка игуменья ввела ко мне детей моих, друга моего с ее сестрой и мою сестру Шеремет., разрешив нам проститься. Время для нас было обоюдно таково, что не до какого-либо разговора, в безмолвии они проливали слезы, а я грешная, сотворив молитву, препоручила их Богу, и чтоб друг друга берегли, более ничего не могла промолвить. После того матушка вывела меня из кельи, дав мне образ Казанской Божией Матери, присланный от митрополита Серафима.
К постригу, когда запели приличные к выводу стихи, меня повели в сопровождении духовенства, монашествующих Вознесенского монастыря, детей моих, знаемых и домочадцев, которые за 40 верст, оставив дома, а иные детей, все прибыли, чтоб видеть еще меня и помолиться за мя при постриге. Такое было стечение зрителей благородных, что с нуждой могли меня как-нибудь от кельи до церкви вести. Приведя по назначению Владыки в храм св. великомученицы Екатерины, поставили меня на хорах. Когда приспело время пострижения, на 1-м часу службы, меня грешную по уставу церковному повели. Владыко во всем архиерейском облачении стоял у аналоя. При вопросах и произнесении мною обетов, проливал сам слезы, аз грешная такожде, а из предстоящих многие, как бы родные мне плакали. (О чем уже после мне сказывали, ибо милость Божия на тот раз так меня укрепила, что я мысленно, после пострига своего ни к кому и ни к чему не была обращена, лишь только молила Бога: да приимет меня в Отчие объятия, и да не допустит меня посрамить звание, в которое облекаюсь Его милосердием.) Имя Евгении нарек мне Владыка по своему произволу и благословил меня своими четками, по окончании, поставив меня на место с крестом и свещею, он первый почтил меня духовным лобзанием и вопросом о новом моем имени. Потом разрешил он детям моим и знаемым ко мне подойти. Выходя из церкви, снисшел подать мне благословенный хлеб для вкушения по немощи моей, а г-же игуменье приказал привести меня на утрие в Чудов монастырь в Благовещенскую церковь, в которой будет совершать Божественную Литургию и приобщит меня грешную Св. Христовых Тайн. Ночь эту провела я во храме с моими монастырскими и матушка игуменья почти не отходила и сама на утрие, по назначению Владыки, повезла меня в Чудов монастырь (также и там от толпы зрителей едва можно было пройти). Когда началась литургия и приблизилось время по положению церковному, подходит иеродиакон и говорит матушке, чтобы подвела меня ко Владыке, наклоня мне голову. Владыка, с возложением своей руки, прочел молитву, поставляя меня в игуменьи в Борисоглебский Аносин монастырь, на удивление многим, а паче всех, я думаю, мне самой, как вдруг обеими званиями облекли и поставили. Я тут, как в окаменении была, и ничего не умела ни понимать, ни соображать, ни чувствовать. Приобщили меня Св. Таин. По окончании Литургии, вручая мне посох, владыка говорил трогательное назидание и приказал идти за ним в кельи, пригласив и моих. Как пастырь, как Отец радовался он моему постригу, утешал моих детей и знакомых, чтоб не скорбели обо мне. Напоя горячим, и завтрак предложил и отпустил меня с Игуменьей с миром, приказав по немощи моей уже не в церкви держать 5 дней, а в келье. В течение сих дней ничего особенно примечательного не случилось, как токмо, по повелению Владыки, назначено было Г[оспо]же Игуменье совсем меня отпустить 16-го числа, а потому в вечерню приехали за мною дети, и Матушка из церкви меня с миром отпустила; и я, как повелено, с моими монастырскими детьми явилась ко Владыке. Он принял нас, как милостивый Отец, подкрепляя меня к новому подвигу пастырскими наставлениями и обещанием поддерживать меня в моей немощи и неопытности, что я и прежде слышав, сделалась покорной и против воли моей приняла на себя звание Игуменьи. Детей моих утешал, чтоб продолжали быть великодушными в принесенной ими жертве на счет мой. Бывшую смотрительницу, по просьбе моей определенную в должность Казначеи, милостивно наставлял о святом послушании, о радении к пользе общей, и как попещись ей должно о моем спокойствии. Богоявленского Архимандрита О. Иннокентия сделал членом Духовной Консистории, и на имя его указ, чтобы открыть Борисоглебский Аносинский Монастырь и ввести меня в оный Игуменьей. Благословил меня в Обитель образом Успения Божией Матери, и отпустил нас с миром и отеческою любовию дозволив 17-го мне отдохнуть, пробыв у детей. 18-го утром О. Архимандрит к нам прибыл, мы немедленно отправились. О. Архимандрит с его причтом, дети мои, друг мой с её сестрой и аз грешная с образом Казанской Божией Матери (с которой вели меня к постригу) на руках в особенном экипаже и усердная А. Л. со мной. Всю дорогу хранили безмолвие, но подъезжая к монастырю, она, нарушив молчание, открылась, что когда меня постригали, она была тронута таким чувством, которое объяснить не умеет, но тут же во храме призывая Бога на помощь, возжелала, чтобы более от меня не отставать, не взирая ни на какие скорби и тесноты, ибо тяжко вменяет разлуку со мною и что все выгоды, ей предоставленные, оставляет и идет вслед меня, уповая на милость Божию, что может и ей вдохнет желание и совсем вступить в Монастырь. Поблагодарив ее за чистое усердие, просила не спешить, и ради меня жертвы никакой не приносить, представляя, что ей придется нести за усердие ко мне (ибо я предвидела, на какие колючие терния меня Бог призвал, что не любовь меня сретает, а зависть и всякое ухищрение.
Когда я подъезжала к воротам, о. Архимандрит с крестом в облачении меня грешную встретил и бывший тогда священник, казначея с монастырскими, дети мои, и друг мой. Я сдала им присланное благословение Икону от Владыки; запели достойную, и повели меня в храм; о. Архимандрит приказал священнику читать указы Высочайшей воли об открытии монастыря, о пострижении моем и о поставлении меня в Игуменьи. После сего О. Архимандрит поставил меня на место, провозгласили ектенью со многолетием, сказал мне приветственную речь, потом в мантии со крестом препроводил меня в настоятельские кельи (которые сим и обновились) тут в присутствии Монастырских сказал общее нам назидание, мне в каком духе править, а им как подобает повиноваться. На утрие пред Литургией О. Архимандрит с тремя Священниками сделали ход около Монастыря (и с того времени 18-е Сентября, как день настоящего открытия и введения уже Игуменства, ежегодно отправляется ход с молебствием). Войдя во храм, началась Литургия, потом благодарственный молебен Господу Богу, Подателю толикого блага сему месту. После сего в моих кельях угощала я всех завтраком, а после оного пошли все вообще за общую трапезу, и О. Архимандрит, откушав с нами, пожелав нам всякого блага, а паче мира и спокойствия, приняв от меня письмо и рапорт, отправился ко Владыке. Аз грешная осталась одна к прохождению нового поприща моей жизни.

01.10.2022

Фотографии