Подвиг веры преподобномученика Евфросина (Антонова)

Подвиг веры преподобномученика Евфросина (Антонова)  
Доклад настоятельницы Спасо-Елеазаровского женского монастыря Псковской епархии монахини Марии (Корх)

Дорогая Матушка, братья и сестры, участники конференции, мы очень рады, что можем принять участие в конференции и поздравить Вас с 200-летним юбилеем Вашей святой обители. Отрадно отметить, что наши монастыри связаны между собой общим святым — преподобномучеником Евфросином (Антоновым), который начал свой монашеский путь в нашем Спасо-Елеазаровском монастыре в Псковской епархии (ил. 1).
Биография отца Евфросина известна в основном из его следственного дела и послужных списков. В миру его звали Антонов Илья Антонович (ил. 2), родился он 15 июня 1888 года в деревне Меньшиково Опочецкого уезда Псковской губернии в семье крестьян Антона Кузьмича и Надежды Андреевны Антоновых. Окончив земскую школу в городе Опочка, он помогал родителям в их крестьянском хозяйстве. В шестнадцать лет нанялся в работники к купцу и жил у него до 1910 года. А 30 сентября 1910 г., как значится в монастырском послужном списке инока Илии, он поступил в Спасо-Елеазарову пустынь, привлеченный сюда подвигами преподобного Гавриила (Зырянова), жившего в это время в обители. «Качеств хороших, к послушанию усерден, в отпусках не был, нареканий не имел» (ил. 3) — так было отмечено в монастырском послужном списке молодого послушника Илии [2, л. 656 об.].
О жизни отца Евфросина в Елеазаровой пустыни нам известно из жития старца Гавриила «Един от древних», составленного архимандритом Симеоном (Холмогоровым). Схиархимандрит Гавриил (ил. 4) сразу приметил чистосердечного юношу и приблизил к себе, приняв в рясофорные послушники. Жил батюшка со своими келейниками в домике с домовым храмом в честь своего духовного покровителя архангела Гавриила (ил. 5). Маленькая церковка была устроена в домике старца из-за его слабого здоровья. Особое участие в этом приняла Великая княгиня Елисавета Феодоровна, знавшая схиархимандрита Гавриила с 1902 года и духовно окормлявшаяся у него.  Она также пожертвовала церковную утварь и облачение для храма, лично присутствовала при освящении церкви (ил. 6).
В маленьком келейном храме молились вместе с батюшкой ближайшие из его окружения: четверо певчих и несколько чтецов (ил. 7). Они в основном и составляли ежедневный круг общения молодого келейника Илии. Среди них были переехавшие из Седмиезерной пустыни вместе с отцом Гавриилом архимандрит Симеон (Холмогоров) – (ил. 8), ставший инвалидом после покушения революционера, и его келейник монах Николай (Попков).  Также — иеромонахи Зосима (Черкасов) и Серафим (Щелоков), послушник Алексей Воробьев и переведенный из Глинской пустыни певчий иеродиакон Арсений (Бутенко). Из псковичей близкими старцу были его келейник — послушник Александр Алексеев (впоследствии монах Анания) и гостиничный иеромонах Корнилий (Алексеев), певший на клиросе в домовой церкви о. Гавриила (впоследствии последний игумен Елеазаровой пустыни). Конечно же, одним из самых близких учеников старца был игумен обители Иувеналий (Масловский), пригласивший своего духовного отца на жительство в Елеазарову пустынь в 1908 году (ил. 9). Практически все они стали мучениками за веру, ни один из них не предал Христа, не стал обновленцем.  Батюшка говорил своим ученикам: «В кресте спасение, в нем жизнь, в нем защита от врагов — “Сим побеждай”» [6, с. 353]. Он учил идти за Христом не только на Фавор, но и на Голгофу, не боясь распятия, готовя своих учеников к будущему исповедничеству и мученичеству.
В монастыре Илья сдружился с послушником Алексеем Воробьевым (ил. 10), приехавшим вместе с отцом Гавриилом из Седмиезерной пустыни. Известно предсказание старца: «Илюшу-то не возьмут в армию, а тебя, Алеша, возьмут» [5, с. 477]. Так и случилось: с началом Первой Мировой войны послушники и часть иеромонахов (в качестве капелланов) были призваны на фронт, в их числе были и келейники старца — послушники Алексей Воробьев и Александр Алексеев (впоследствии монах Анания).
Отец Симеон упомянул особую трогательную заботу старца о своем молодом келейнике «Ильюше», как старец его ласково называл за особую кротость и любовь к ближним. Целью всей жизни старца Гавриила было стяжание Божественной любви, главным критерием оценки поступков и слов даже в бытовых мелочах у него было — «по любви» сделано или «не по любви».  Этому же собственным примером он учил своих духовных чад. Батюшка проявлял особую заботу и предупредительность к своим келейникам и гостям. Отец Гавриил был крайне неприхотлив, старался сам себя обслуживать и благодарил за малейшую услугу. Самоотверженное служение ближнему батюшка являл в трогательном послушании всем — даже своим юным келейникам. Если они заболевали, он заботился о них как мать и давал обеты за их выздоровление. «Мне желательно только, чтобы у нас всегда все было благодатно» — так говорил батюшка, стараясь быть со всеми в мире, и очень страдал и расстраивался, если узнавал о разрушении мира и любви между своими духовными чадами, стараясь их примирить. На такую любовь и ласку, на такой отечески-мудрый совет и стекались к батюшке каждое лето многочисленные гости из духовенства и монашествующих, богомольцы из разных слоев общества, и притом — целыми группами, семьями (ил. 11). Несколько лет подряд за стол у старца садилось от 10 до 18 человек [6, с. 207-212].  
По воспоминаниям епископа Варнавы (Беляева), старец после обеда собирал своих молодых елеазаровских послушников на откровение помыслов [5, с. 275]. Инока Илию отец Гавриил брал с собой в поездки к своим близким ученикам. Из письма батюшки о поездке в Киев в сентябре 1913 года к архимандриту Амвросию Полянскому — ректору Киевской семинарии, постриженнику схиархимандрита Гавриила, мы узнаем, что сопровождал его и келейник Илия [7, с. 477].  Старец Гавриил также брал с собой инока Илию, когда навещал своих духовных чад из сестер Псковского Иоанновского и Старо-Вознесенского женского монастырей, как бы передавая ему опыт духовного руководства, который пригодился ему, когда он сам стал окормлять женскую монашескую Аносинскую общину (ил. 12, 13).
Будучи келейником старца и находясь при нем почти непрестанно, отец Евфросин видел живой пример святости, впитывая в свою душу благодать и образец преподобнического жития. Он был свидетелем высокой молитвы, старческого окормления, прозорливости, чудес и исцелений, личных встреч и переживаний прп. Гавриила. Таким образом, за пять лет пребывания в Елеазаровой пустыни молодой малограмотный послушник Илия из простой крестьянской семьи прошел практический курс «высшей духовной академии».
С 1912 года батюшка стал заметно слабеть, усиливались хронические болезни, которыми он страдал. Все чаще старец стал говорить о смерти: «Эх, — спешить, спешить надо [каяться]!» <…>  «Да... вас-то мне жаль... — так жаль, что и высказать не могу! <…> Эх, уходить бы пора, да вы-то не устроены еще, да и Ильюша тоже без меня не может, — жаль и его-то…» [6, с. 214-215].
Воспользовавшись прибытием в Елеазарову пустынь Вел. кн. Елизаветы Федоровны и Преосвященного владыки Евсевия, в 1912 году, батюшка выразил им свое желание —  построить усыпальницу для себя, с тем, чтобы над нею была маленькая часовенка, а сзади — келейка для келейника Илии, который не хотел расстаться с батюшкой даже и умершим и следил бы за усыпальницей.
Чувствуя приближение своей кончины, старец самых младших учеников Ильюшу и Алешу поручил духовному окормлению своих близких духовных чад — архим. Симеона (Холмогорова) и монахини Марии (Анисимовой), в иночестве Митрофании — одной из любимых Вел. кн. Елисаветой Феодоровной сестер Марфо-Мариинской обители. Сохранилось фото инока Илии, сделанное в Спасо-Елеазаровой пустыни, с памятной надписью на обороте: «На молитвенную память боголюбивой инокине матушке Митрофании от грешного инока Ильи» [5, с. 479], (ил. 14). Когда впоследствии, в 1930-е годы иеромонах Евфросин и иерей Алексей служили в Подмосковье, то пользовались духовным руководством архим. Симеона и матушки Марии (Анисимовой). Оба друга стали неразлучны и после смерти — они были расстреляны на Бутовском полигоне в 1937 году, как и другой елеазаровский послушник отца Гавриила — архимандрит Серафим (Щелоков) – (ил. 15), также прославленный в лике Бутовских новомучеников.
В августе 1915 г. из-за угрозы наступления немецких войск часть Елеазаровского монастыря была эвакуирована. Старец Гавриил вместе с двумя келейниками выехал в Казань к своему духовному сыну — инспектору Казанской Духовной Академии архим. Гурию (Степанову), на квартире которого и скончался спустя месяц — 7 октября. Последние слова старца были: «Спастися подобает многими скорбями». Келейник Илия стал слезно умолять сказать узнаёт ли он его, и едва слышно старец шепотом сказал: «Ильюша…», после чего отошел к Богу [6, с. 228].  
Несмотря на желание Вел. кн. Елисаветы Феодоровны похоронить старца Гавриила в приготовленной для него часовне в Елеазаровом монастыре, из-за военных действий вблизи Пскова решено было временно захоронить его в Седмиезерной пустыни (ил. 16). Первоначально Ее Высочество предлагала место временного погребения в устроенной ею пещерной церкви женского Богородичного монастыря в Казани, но инок Илия категорически заявил, что старец не желал быть погребенным в женской обители, считая это неприличным для схимника. Об этом свидетельстве батюшкина келейника было доведено до сведения Ее Высочества, благодаря чему местом погребения почившего и была окончательно установлена Седмиезерная пустынь [7, с. 267].
После похорон инок Илия решил остаться в Седмиезерной пустыни, чтобы и после смерти не расставаться со своим старцем. Таким образом, он оказался в числе насельников Седмиезерного монастыря. С 1916 по 1917 год он поступил на военную службу тылоополченцем, получив должность писца в канцелярии казанского эвакуационного госпиталя [3, л. 34 об.]. Предположительно в 1917 г. он принял монашеский постриг с именем Евфросин (вероятно, в честь основателя Спасо-Елеазаровского монастыря прп. Евфросина). В 1922 году был рукоположен во иеромонаха. В 1928 году Седмиозерную пустынь безбожные власти закрыли. Иеромонах Евфросин был направлен служить в Воскресенскую церковь в село Мансурово Лаишевского района Казанской епархии.
Что касается Елеазаровой пустыни, то в 1918 году она также была закрыта, 13 монахов с игуменом Дометием были утоплены, а остальные насельники разогнаны. Оставшиеся в живых разошлись по другим еще открытым обителям и приходам, но большинство из них в годы террора были арестованы и расстреляны, либо погибли в лагерях (ил. 17).
Елеазаровские келейники и послушники схиархимандрита Гавриила (ил. 18)  — иеромонахи Серафим (Щелоков) и Николай (Попков), монах Анания (Алексеев) — перешли в московский Данилов монастырь под духовное окормление ближайшего ученика и преемника старца Гавриила — архим. Симеона (Холмогорова), который служил там духовником с 1917 года. Данилов монастырь стал оплотом Русской Православной Церкви в годы противостояния обновленчеству. Вероятнее всего, вместе с иереем Алексеем (Воробьевым) отец Евфросин также перебрался в подмосковье под духовное окормление архим. Симеона. С 1929 года он стал служить в Петропавловском храме в селе Лужки Истринского района Московской области, а через год был назначен в Троице-Борисоглебскую церковь упраздненной в 1928 году Аносиной пустыни. Монастырский храм не был закрыт и сестры, расселившиеся по соседним деревням, собирались на молитву в обитель, где стал служить иеромонах Евфросин.
    Видя, что бывшие насельницы ведут тот же самый монашеский образ жизни и не желают уходить от стен любимой обители, показывая и для окружающих пример верности, кротости и христианских добродетелей,  власти весной 1931 года приняли решение об аресте проживающих в окрестности монахинь и служившего в храме отца Евфросина. Он был приговорен к пяти годам заключения в концлагерь в Казахстане. После освобождения был направлен служить в храм Воскресения Христова в село Раменье Шаховского района Московской области, а в марте 1937 года — в Знаменский храм в село Корнеевское Лотошинского района.
7 октября 1937 года отец Евфросин был арестован по обвинению в контрреволюционной агитации и заключен в Таганскую тюрьму в Москве. Виновным себя отец Евфросин не признал и показания давать отказался (ил. 19).
13 ноября 1937 года иеромонах Евфросин (Антонов) был расстрелян и погребен в общей безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой. Причислен к лику святых новомучеников Российских постановлением Священного Синода 20 апреля 2005 года для общецерковного почитания. Память его совершается 13 ноября и 31 октября в Соборе Бутовских новомучеников, а также в 4-ю субботу по Пасхе в Соборе новомучеников и исповедников Российских (ил. 20).
На сегодняшний день память о преподобномученике Евфросине (Антонове) чтится в мемориальном комплексе Бутовского полигона, в Аносином Борисоглебском, Спасо-Елеазаровском и Седмиезерном монастырях, храме Воскресения Христова с. Раменье Шаховского р-на Московской области.
Несомненно, что молитвами наших новомучеников возродились поруганные обители, а подвиг их веры стал духовным маяком для избравших узкий путь спасения.

Источники и литература:
1.    ГАПО, фонд 567, опись 1, дело 45.
2.    ГАПО, фонд 340, опись 2, дело 6.
3.    ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. 75838.
4.    ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. 76552.
5.    Варнава (Беляев), еп. Тернистым путем к Небу. Жизнеописание старца Гавриила Седмиезерной пустыни. – М.: Паломник, 1996. – 521 с.
6.    Симеон (Холмогоров), архим. Схиархимандрит Гавриил старец Спасо-Елеазаровский. –  СПб: Общество игумении Таисии Леушинской, 2010. – 416 с.
7.    Симеон (Холмогоров), схиархим. Един от древних. Сост. Иерей А. Лобашинский. – М.: Изд. «Паломник», 2001. – 540 с.
8.    «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 4» Тверь, 2006 год, стр. 200-204.

02.06.2023