От «богадельни» до монастыря: «правила» и уставы женских общин в конце XVIII – первой половине XIX вв.

Е.Б.Емченко

От «богадельни» до монастыря: «правила» и уставы женских общин в конце XVIII – первой половине XIX вв.

В последние годы появилось большое количество работ, посвященных истории женских монастырей: по отдельным хронологическим периодам, епархиям, по истории отдельных монастырей, влиянию старцев на развитие и распространение женского монашества и т.д. Одной из важных проблем продолжает оставаться внутренняя жизнь монастырей, и, в частности, изучение монастырских уставов и правил.
В древнерусский период известно несколько уставов мужских монастырей (преп. Варлаама Хутынского, Кирилла Белозерского, Ефросина Псковского, Иосифа Волоцкого, Нила Сорского и т.д.), которые неоднократно публиковались и им посвящено достаточно много исследований. Что касается уставов женских монастырей, то до нашего времени сохранился только один - Духовная первой игуменьи Новодевичьего монастыря Елены Девочкиной .
Отсутствие уставов женских монастырей можно объяснить тем, что, видимо, они могли руководствоваться уставами мужских монастырей, святоотеческим преданием (переводы сочинений о монашестве св. Василия Великого, св. Пахомия, Скитский устав и т.д.), а также обычаем, устным преданием, церковным и государственным законодательством.
В то же время летописный, актовый и законодательный материалы, жития святых преподобных - Евфросинии Полоцкой, Евфросинии Суздальской, великой княгини Евдокии и др. свидетельствуют об их значительном участии в организации внутренней жизни монастырей. Так, Евфросиния Полоцкая (ум. в 1173 г.), основав два монастыря – мужский и женский, отправляется в Иерусалим и оставляет свою сестру Евдокию во главе двух монастырей, монашеская жизнь в которых была организована по составленному ею «великому наряду» - порядку. Евфросинья Суздальская (XIII в.), осуществляя духовное руководство Суздальской Ризоположенской обителью, разделила монастырь на две половины. В одной постригались только девицы, в другой - «жены мужатицы и вдовья» .
В результате церковной реформы Петра I государство активно начинает вмешиваться во внутреннюю жизнь монастырей. В Духовном регламенте отдельный раздел посвящен женским монастырям «О монахинях». Он предваряется замечанием о том, что все правила, написанные для монахов «должно хранить и монахиням». Вместе с тем устанавливался отличный от мужчин возраст пострижения: мужчин - старше 30 лет, женщин - старше 50 - 60 лет, а также вводились более строгие правила в общении с миром .  При этом именно монахини женского монастыря – Вознесенского в Кремле - отказались выполнять отдельные пункты Духовного регламента: введение общежития и общей трапезы, запрещение иметь келейниц, запрет на вход в монастырь родственников мужского пола, а также держать в монастыре чужие деньги и вещи и т.д.
В п.п. XVIII в. известны даже случаи управления монастырем светской властью. В 1733 г. игуменья кремлевского Вознесенского монастыря Евсталия была арестована по обвинению в злоупотреблении монастырскими доходами, а управлять монастырем 1733 г. было поручено сначала капитану Семеновского полка Ланскому, а затем капитану Ладыгину . После подавления стрелецкого бунта Новодевичий монастырь был отдан в ведомство Преображенского приказа, и только в 1721 г. - Синода .
Монастырская реформа, начатая Петром I, завершилась реформой 1764 г. Екатерины II. За этот период нам не встретилось ни одного устава женского монастыря. Возможно, что все монастыри были особножительными и их внутренняя жизнь регулировалась государственным законодательством. На момент проведения реформы Екатерины среди женских монастырей был только один общежительный монастырь – Александровский Успенский.
В результате екатерининской реформы и закрытия монастырей послушницы и белицы были оставлены на произвол судьбы. Некоторые из упраздненных монастырей были восстановлены.  Так, после упразднения Болховского монастыря, вскоре последовал Указ императрицы (22 июля 1765 г.) об учреждении «женского общежития» по просьбе жителей г. Мологи, разрешив жить в упраздненном монастыре вдовам и престарелым девицам, «посвятивших себя уединенной жизни» «на общежительном уставе, под смотрением начальницы»  .
Бывшие послушницы продолжали жить в упраздненном монастыре, строили кельи рядом с приходскими и кладбищенскими церквами, исполняли обязанности просвирниц и сторожей, призревали сирот, обучали детей грамоте, ухаживали за больными и престарелыми, а зачастую являлись духовными руководительницами для тех, кто к ним приходил . Очень часто подобные женские общежития приобретали статус богаделен и странноприимных домов . Такие богадельни представляли собой женские общежития, в которых большинство составляли молодые и среднего возраста женщины и девушки.
Власть отрицательно относилась к этим стихийно образованным женским общинам, поэтому, при первой возможности старалась закрыть.
В 1804 г. возникает община при церкви Медведевой Пустыни. В 1805 году, по благословению митрополита Платона (Левшина) община была преобразована в богадельню. Богослужения совершались иеромонахами из Пешношского монастыря. Духовное руководство сестер было поручено монастырскому старцу монаху Авраамию, в общине был введен общежительный устав (не сохранился). Однако в 1811 г. новый архимандрит Пахомий запретил пешношским иеромонахам совершать богослужения в девичьей общине, а также посещать богадельню старцу Авраамию. По указу императора от 26 октября 1815 г. Медведева Пустынь была упразднена. Более 70 – ти сестёр были выселены, а чтобы предотвратить их возвращение, полицией г. Дмитрова был выставлен караул .
Женская духовная община была организована в усадьбе помещицы Лихутиной в Симбирской губернии. Обер-прокурор Мещерский сообщал в 1832 г. в отчете императору, что в общине жили в основном молодые девушки и женщины, вели «жизнь тихую, скромную, в богомолье», «пособие ни от кого не принимали, в церковь ходили на каждую службу», «из вырученных денег за изделия приносили различные пожертвования; принимали к себе приходивших богомольцев»; на  этапе «арестантам посылали хлеб, а иногда и белье…»,  обучали девушек чтению и рукоделью…. По заключению Синода, в деятельности общины ничего предосудительного не было. Однако община была упразднена. По официальному заявлению местной власти, это произошло по случаю эпидемии холеры, а по заявлению заведывающего имением одного из помещиков – генерала Г.Неленьева, из его большого имения «с трудом находили девок, согласных на вступление в брак, которого большая часть из них избегала» . В 1826 г. было отказано в утверждении общины - «заведения… на основании правил женских монастырей» в селе Мысовых Челнах в Оренбергской губернии .
Постепенное признание и юридический статус получили «женские общежития», организованные на собственные средства женщинами из аристократических дворянских семей. В документах, связанных с подготовкой к утверждению этих общин встречаются термины «богадельня» и «общежительное заведение».
Первое подобное женское общежитие было основано княгиней Евдокией Николаевной Мещерской в с. Аносине в Московской губернии. Общежитие было «высочайше утверждено» в 1821 г. Для него же были составлены митрополитом Московским Филаретом «Правила» , основанные на «Начертании общежительнаго заведания», написанном княгиней Мещерской .
В 1833 г. было «утверждено положение» «об устроении богоугодного общежительного заведения для нуждающихся», подобного Аносинскому, основанного на Бородинском поле вдовой генерала Маргаритой Михайловной Тучковой), на тех же правилах. В 1841 г. с этими же «правилами» была «высочайше» утверждена Зосимова Одигитриевская община в Московской губернии .
Сравнительный текстологический анализ «Правил» всех трех общежитий дает возможность проследить процесс постепенного признания и принятия общин как общежитий, организованных по монастырскому уставу. Несмотря на то, что написанные для Аносинского общежития «Правила» используются в Спасо-Бородинской и Одигитриевском общежтииях и все опекаются митрополитом Филаретом, между ними имеются значительные расхождения. Даже количество статей различно: для Аносино – 66 статей, разделенных на тематические разделы, для Спасо-Бородинского -36, для Одигитриевского – 48.
Особенно важным представляет формулировки цели создания общежития: для Аносина и Спасо-Бородинского это: «…пристанище» для лиц женского пола, «отягченных бедностию», чтобы «они провождали спокойно жизнь свою, подвизаясь совокупно и единодушно в молитвах и трудах…». Для Одигитриевского общежития – этот раздел полностью отсутствет, что свидетельствует о том, что женские общины к середине XIX века уже не рассматривались как какое-то опасное явление и не было необходимости прикрывать общежитие богадельней.
Большая разница в количестве насельниц: в Аносине – 12, в Спасобородинском – 20 и разрешение принимать новоначальных «для испытания и усмотрения», в Одигитриевском – уже 40 и несколько новоначальных.
Имеются отличия в управлении монастырем. В Аносине и Спасо-Бородинского - «учредительница», которая одновременно и «попечительница». Но при этом в Аносине для управления общежитием есть «смотрительница» и «ее помощница», в «Начертании» - «начальница». Правда непонятно, она назначается или выбирается. В Спасо-Бородинском – «настоятельница», которая «избирается» из сестер и «действует с советом и согласием» старших сестер». В Одигитриевском общежитии - начальница, «избираемая из сестер… с их общаго согласия и утверждаемой епархиальным архиереем». «Вторая по начальнице - ее помощница, третия –казначея», которых избирает начальница с согласия старших сестер и с благословения епархиальнаго архиерея.
Прием «новоначальных» и срок испытания: в Аносине – три недели , в Бородинском – «40 дней и более» и Одигитриевском  - год.
В Одигитриевском - очень подробно расписаны дисциплинарные правила с ссылками на Василия Великого, Симеона Нового Богослова, Иоанна Богослова, отсутствующие в Аносином и Спасо-Бородинском.  
Например, все сестры должны «немедленно и безпрекословно в точности исполнить» любое назначенное им послушание каким бы «трудным или неприятным» оно не казалось. Выбор рукоделия сестры не должны делать по своему выбору, а только то, которое кому назначит начальница. Каждая сестра должна соблюдать «совершенное нестяжание», … «не иметь ничего собственнаго, даже и того, что носит». Запрещалось украшать свои кельи иконами в «богатых окладах», принимать молочную пищу и т.д. Сестры могли «получать благословение употреблять и наглавие монастырское» - монашеский головной убор. Все сестры обители должны быть искренни и откровенны с начальницей, чтобы она могла безошибочно управлять ими и охранять их от «всего душевреднаго».  Сестры должны «стараться провождать жизнь тихую, уединенную, подвижническую, молчаливую».
Таким образом, сравнительный текстологический анализ «Правил» свидетельствует о том, что со временем происходит постепенное признание прежде всего духовного и религиозного значения женских общин, которые изначально создавались как «общежительные заведения» для бедных женщин.
Изучение найденных в архивах текстов уставов, вновь организованные общины часто сами выбирали один из уже существующих уставов. Так, Челябинская Одигитриевская община (учреждена в 1853 г.) приняла устав Троице-Одигитриевской общины Московской епархии, хотя первоначально предполагалось принять устав Спасо-Бородинского монастыря . Этот же устав был принят в восстановленном Ивановском монастыре в Москве, но в новой редакции и Ковыляевской общине -богадельне в имении княжны Бибарсовой Пензенской епархии .
Особенно много женских общин, причем многонаселенных, было в Нижегородской, в Пензенской и Тамбовской епархиях. Существующие уже несколько десятилетий, они юридически никак не были оформлены. Поэтому вопрос их дальнейшего существования был инициирован Министерством внутренних дел. С 1830 г. в министерстве находилась записка Нижегородского губернского начальства об общинах, существующих в Нижегородской губернии («так называемые общины», «вид общества», «сие общество», «сие жительство»). В 1839 г. министр внутренних дел граф Строганов обратился к обер-прокурору Синода Н.А. Протасову. Министерство испрашивало у Синода разрешение на «дальнейшее существование означенных обществ» . В 1842 г. «высочайше утверждено» было определение Синода о принятии «под покровительство духовных и гражданских начальств» Арзамасской Алексеевской, Дивеевской и Зеленогорской общин . В декабре 1845 г. в Синоде были утверждены для них «Правила» . Существенным в этих «Правилах» является то, что в общину принимаются сестры, решившие посвятить жизнь на «служение Богу и созидание спасения души». На первом месте среди обязанностей стоит молитвословие, и только затем рукоделие и другие труды, но без пострижения в монашество.  Эти «Правила» явились переломным моментом в отношении государственной власти к общинам, так как власть признала прежде всего их религиозное и духовное значение. Теперь отпала необходимость при создании подобных «женских православных общин» называть их богадельнями и «заведениями» для бедных женщины.
«Правилам», составленным для общин Нижегородской епархии, стали подчиняться все вновь основанные общины, в том числе и в других епархиях: Тихоновская Богородицкая община в г. Кирсановке Тамбовской епархии; женская община в г.Бузулуке Оренбургской епархии под наименованием Тихвинской Богородской; в г.Кадоме при Дмитриевской церкви Тамбовской епархии; при ц. с.Сезенова Тамбовской еп.; в с. Абабкове Нижегородской еп.; Нижнеломовская в Пензенской епархии (втор.пол 1840-х гг.), Самарская Иверская женской община (1850-1855)и т.д. . Была установлена традиция, по которой создание практически каждого нового женского монастыря предварялось существованием женской общины. Вновь основанные монастыри также, как и общины были общежительными: в 1807 г. был основан Екатеринбургский Новотихвинский общежительный монастырь, в котором был принят устав Саровской пустыни, в 1844 г. по инициативе Николая I восстанавливается как общежительный Воскресенский монастырь в Петербурге.
При этом некоторые из общин не спешили становиться монастырями. Так, в документах, связанных с признанием Арзамасской Алексеевской общины, сообщается о том, что община «образует из себя как бы монастырь, которым однако же начальница оной с сестрами быть… не изъявляет, так как общество в оной привыкло жить в уединении, между собою в равенстве, без различия званий…, имеют в понесении общих трудов согласие, и в прочих общежительных потребностях оказывают безропотное и молчаливое терпение, что, в том случае, ежели община сия введена будет в виде классного монастыря, искоренится, и, наконец, совершенно разрешится .
Таким образом главной особенностью женских общин и вновь образованных монастырей было то, что они все были общежительными.
Большое влияние на основание и развитие женских общин оказывали старцы Санаксарского монастыря, Саровской пустыни и др. Так, в Дивеевской Казанской общине сестры жили по уставу Саровской пустыни, а для Мельничной – устав был составлен Серафимом Саровским. Жизнь в Арзамасской Алексеевской общине была организована под руководством старца Федора Ушакова, в Троице-Одигитриевской – Зосимы Верховского и т.д.
Анализируя внутреннюю жизнь общин и монастырей, связанных с именем Серафима Саровского, следует отметить, что не все общины и монастыри, основанные, по преданию с его благословения следовали его правилам. В разных общинах и монастырях они претерпевали изменения и могли использоваться лишь частично. В основном, общины следовали молитвенным правилам, иногда внося в них также некоторые изменения.
В Зеленогорской женской общине, основанной по преданию Серафимом Саровским, в рапорте, написанном ее начальницей для Нижегородской духовной консистории 27 сентября 1841 г., сообщалось, что правила общины состоят «частию из правил» Саровской пустыни, переданных иеромонахом Илларионом, «частию из правил» Алексеевской Арзамасской женской общины, составленные старцем Феодором Ушаковым из Санаксарской пустыни . Существуют также правила для Зеленогорской общины, написанные иеромонахом Высокогорской пустыни Нижегородской епархии Дамаскиным в 1843-1845 гг. .
Считается, что после объединения (Казанская – для вдов и Мельничная – для девиц) Дивеевская община приняла устав Серафима Саровского. В РГИА сохранилось объяснение 1843 г. начальницы уже объединенной Дивеевской общины Ирины Прокопьевны Кочеуловой, в котором она представила правила возглавляемой ею общины. В отличие от правил, присланных начальницей Арзамасской Алексеевской общины, в них практически не содержатся дисциплинарных правил. При этом она заметила, что «при первоначальнице сей общины», руководствовались правилами Саровской пустыни, после ее смерти приняты правила, переданные устно отцом Серафимом. При этом так называемый «Устав о жизни» (т.е. дисциплинарный) принят тот же самый, которым руководствуется Саровская пустынь, с небольшим исключением, а не тот который существовал в Мельничьей девичьей общине .
Обращает на себя внимание тот факт, что у нас нет уставов штатных и необщежительных монастырей. Однако и в общежительных монастырях мог отсутствовать устав. На отсутствие уставов в монастырях не только женских, но в мужских монастырей было обращено внимание в Указе Синода от 20 марта 1862 г.: «некоторые общежительные монастыри имеют свои утвержденные уставы, а другие не имея их, по преданию сохраняют некоторыя благочестивыя и назидательныя учреждения». Необходимо, чтобы настоятели собрали «особыя правила и обычаи своего монастыря», поверив «точность предания» у «старшей братии» и представил Преосвященному на утверждение .
В заключение следует отметить, что попытки государственной и церковной власти преобразовать существующие штатные особножительные монастыри в общежительные оказываются практически безрезультатными . Так, преобразование Хотькова монастыря в общежительный, инициированное митрополитом Филаретом в 1840 г. растянулось на несколько десятилетий. Только к концу 70-х гг. была введена общая трапеза, а отопление, одежда, обувь и пр. безвозмездно стали предоставляться всем сестрам «кои несут труд общежительного устава» . В то же время стихийно возникающие женские общежития, зачастую в виде богаделен, странноприимных домов и «заведений» для бедных женщин, оказываются удивительно жизнеспособными. Представляющие собой своего рода самоорганизацию религиозно настроенных женщин и вызывая противодействие со стороны власти, вплоть до закрытия, со временем они отвоевывают право на существование. Их признание государственной властью означало прежде всего признание их духовного значения в жизни общества.

26.07.2023