Сестра милосердия Александра Медведникова

 Сестра милосердия Александра Медведникова

 (5.7.1877 - † 16.1.1973)

Эта статья посвящена удивительной женщине Александре Владимировне Медведниковой, которая всю свою долгую жизнь (без малого век) посвятила медицине и Церкви, служению людям. О ней недавно уже доводилось писать: в 2021 году была издана книга об истории сельца Глебово Истринского района Московской области (ее можно свободно скачать по ссылке, приведенной в библиографии). Там подробно говорилось обо всех владельцах этого селения, включая отца Александры – Владимира Гавриловича Медведникова, которому глебовское имение принадлежало с 1888 по 1891 годы. На десяти страницах книги[1] приведен рассказ о семье помещика, в которой было пятеро детей, в том числе Александра.

И вот представился удобный случай вновь вернуться к биографии этой женщины. Жизнь Александры Владимировны, ее преданное служение людям достойны подробного описания. А рассказать есть о чем, в книгу вошли далеко не все сведения, которые удалось собрать. За предоставленные дополнительные материалы спасибо Аркадию Вадимовичу Шатохину, Наталье Игоревне Гавриловой, Наталье Владимировне Молодцовой и ее тезке Наталье Владимировне Вялкиной, которая в настоящее время работает над книгой с условным названием “Сердцу милый край. История села Липицы” (в ней будет рассказ об Александре Медведниковой). Спасибо Александру Николаевичу Гольцеву, помогшему с обработкой некоторых фотографий. Особая благодарность Вере Ивановне Медведниковой, сохранившей семейный архив (об этом пойдет разговор чуть позже).

Работа над данной статьей подходила к завершению, когда из двух федеральных архивов были получены новые материалы о жизни А. В. Медведниковой, доступ к которым ограничен в соответствии с действующим законодательством о персональных данных. Первое дело из фонда надзорного отдела Прокуратуры СССР, в котором идет речь о помиловании и реабилитации Александры Владимировны[2], хранится в архиве ГАРФ, с ним удалось лично ознакомиться. А доступ ко второму делу в Центральном архиве Федеральной службы безопасности (ФСБ) Российской Федерации оказался невозможен в силу ограничений, наложенных из-за пандемии коронавируса. Однако архив пошел навстречу и по запросу были получены копии примерно трети листов дела об аресте и осуждении Александры Медведниковой[3]. В них оказалась очень ценная, ранее неизвестная информация, потребовавшая внесения изменений в уже написанный текст. В конце статьи в качестве приложения приведены расшифровки протоколов трех допросов, которые убедительно показывают, как грубо, топорно действовали сотрудники НКВД в отношении Александры Владимировны, которой в то время было 65 лет.

Начать рассказ хотелось бы с истории рода Медведниковых, его корнях.

Дальние родственники – благотворители

Несколько поколений купцов Медведниковых жили в Сибири недалеко от Байкала в Иркутске. Там они заработали капитал, значительная часть которого уходила на строительство различных благотворительных учреждений. В середине XIX столетия несколько купцов Медведниковых перебрались на жительство в Москву. Среди них были семьи двоюродных братьев Ивана Логгиновича и Гаврилы Прокопьевича (деда Александры). Наиболее известен в обществе стал Иван Логгинович вместе со своей супругой Александрой Ксенофонтовной. Господь не даровал им детей. И все свои миллионы благочестивая купеческая семья тратила на добрые дела. В Москве были построены больница для неизлечимо больных и богадельня, классическая гимназия и приют для детей-инвалидов. Все они до революции именовались Медведниковскими (некоторые здания уцелели, используются и поныне).

К сказанному хотелось бы еще добавить, что Александра Ксенофонтовна Медведникова на свои деньги построила приют для престарелого духовенства и Казанскую церковь в селе Поречье Звенигородского уезда (ныне это Рузский район). Ее там и похоронили в 1899 году. Увы, приют и храм с могилой благотворительницы в советские годы были утрачены. Супруг Иван Логгинович умер десятью годами раньше, его захоронили на территории Спасо-Андроникова монастыря в Москве. Могила Медведникова также не сохранилась, но зато в семейном архиве оказалась редкая фотография первоначального памятника (в наше время в монастыре сделали небольшое надгробие в память купца-благотворителя).

Изображение несохранившегося надгробия предоставила Вера Ивановна Медведникова. Она вместе со своей дочерью Натальей – единственные оставшиеся в живых потомки нашего помещика (В. Г. Медведникова). Муж Веры Ивановны Григорий Сергеевич был внуком Владимира Гавриловича, владевшего сельцом Глебово. Ему достались от отца и родных тетушек бесценные документы и фотографии семейного архива Медведниковых (в дальнейшем они так и будут именоваться семейный или домашний архив). Недавно сохранившиеся реликвии Вера Ивановна передала в архив музея “Новый Иерусалим” – всего 141 предмет[4]. Часть документов Медведниковых была опубликована в уже упоминавшейся книге о Глебово. Далее будут использованы другие ранее неизвестные изображения (это те фотографии и копии документов настоящей статьи, у которых в подписи не указан источник).

О семье благотворителей Ивана Логгиновича и Александры Ксенофонтовны Медведниковых писали неоднократно[5]^{, [6]}. Об их дальней родственнице Александре Владимировне Медведниковой также печатались небольшие по объему статьи. Так Григорий Сергеевич в 1991 году опубликовал в “Московском журнале” статью о любимой тете[7]. В отредактированном и сокращенном варианте этот материал позже появился на сайте Ваганьковского кладбища[8].

В настоящей статье приводятся как документы из семейного архива Медведниковых, так и сведения из архивных дел (большинство из них ранее не публиковались).

Отец и мать Александры

О предках Александры Владимировны подробно рассказывалось в упоминавшейся книге о Глебово. Не пересказывая всего материала, хотелось бы только отметить, что у иркутского купца первой гильдии Прокопия Федоровича Медведникова было шестеро ребятишек, среди них Павел и Гавриил. У последнего, судя по исповедным ведомостям, родилось не менее четырех детей: Василий, Ольга, Павел и Владимир (будущий глебовский помещик).

Здесь приводится фрагмент родословного древа Медведниковых (в нем учтены последние полученные данные о датах рождения и смерти некоторых людей). Следует отметить, что в древе показаны не все известные родственники, а только наиболее близкие люди глебовского помещика. Дочь Александра, которой посвящена данная статья, отмечена литерой “А”.

Перейдем теперь непосредственно к рассказу о родителях Александры.

Согласно архивным данным отец Владимир Гаврилович родился в Иркутске в 1842 году. В метрической книге местной Владимирской церкви за этот год имеется запись: «Марта 14 дня у Иркутскаго купеческаго сына, Почетнаго Гражданина Гавриила Прокопьева Медведникова родился сын Владимир»[9]. Имя матери не указано, оно упомянуто в другом архивном деле – Александра Михайловна[10].

Вскоре семья переехала в Москву. Володя стал учиться во второй городской гимназии, которую успешно окончил в 1860 году. Затем он продолжил образование в Московском университете на юридическом факультете.

В начале учебы Владимир жил у своего дяди Павла Прокопьевича Медведникова. А через несколько лет уже проживал отдельно, в адресном справочнике Москвы за 1864 год есть такая строка: «Медведников Влад. Гавр., Поч. Гр., на Ново-Басманной, д. Шульц»[11]. В приведенной цитате упомянуто звание “Почетного гражданина” («Поч. Гр.»), которое передавалось по наследству детям. А вот дворянами Медведниковы, вероятнее всего, не были, хотя это и утверждается в некоторых современных публикациях (без ссылок на подтверждающие исторические документы).

Свою трудовую деятельность Владимир Гаврилович начал в 1865 году «в Почтовом Ведомстве сверх Штата»[12]. Через два года «переведен секретарем 2-го Серпуховскаго отделения Попечительства о бедных в Москве». Спустя еще пару лет ему был присвоен чин коллежского секретаря. А уже в 1870 году В. Г. Медведников был уволен со службы согласно прошению. При этом согласно записи в аттестате «Знаков отличия и наград не получал».

Как видим, Владимир Гаврилович не стал купцом, не пошел по стопам своих предков. Чем он занимался в последующие годы? Документов в архивах на сей счет не обнаружено, есть только воспоминания его внука (достоверность их вызывает сомнение). Григорий Сергеевич Медведников в одном из своих текстов писал: «Дедушка долго жил и работал в Америке в качестве секретаря посольства. В 1867 году был с миссией в Египте и присутствовал при открытии Суэцкого канала». Эти утверждения плохо стыкуются с приведенными выше архивными данными, согласно которым Владимир Гаврилович до 1870 года работал в Москве. Справедливости ради следует сказать, что в домашнем архиве обнаружена фотография парохода “Владимир” с пассажирами, сделанная, судя по надписи, в Египте в 1869 году (именно в этом году было открыто судоходство по Суэцкому каналу). Так что слова Григория Сергеевича могут оказаться в какой-то части справедливыми (ну, например, его дедушка мог побывать в Египте и Америке в более поздние годы).

Когда Владимир Гаврилович Медведников женился – установить не удалось. Известно лишь, как звали супругу: Мария Петровна (девичья фамилия осталась неизвестной). В воспоминаниях Григория Сергеевича есть такие слова о своей бабушке: «красива, воспитанная из прекрасной семьи, воспитательница детей во всех отношениях, являлась примером от А до Я. В имении устраивались спектакли из произведений Чехова, Гоголя, Островского. Часто всем семейством выезжали в оперу, ложа была снята в большом театре».

Медведниковы были состоятельными людьми, об этом свидетельствует приобретавшаяся ими недвижимость. В 1873 году они стали владельцами довольно больших земельных участков в окрестностях села Липицы Каширского уезда Тульской губернии (позже это стали земли Серпуховского района Московской области). В своем имении семья проживала если не круглогодично, то в теплое время года точно. Это подтверждают метрические книги приходской Благовещенской церкви села Липицы, в которых есть записи о рождении двух детей Медведниковых: в июле 1877 года появилась на свет дочь Александра, а через пять лет Сергей.

Весной 1888 года Мария Петровна продала свою недвижимость в Тульской губернии, и через несколько месяцев на имя супруга было приобретено сельцо Глебово в Звенигородском уезде Московской губернии. Хозяевами нашего имения Медведниковы оставались недолго (около трех лет). В начале 1890-х годов им уже принадлежало другое подмосковное поместье – «при сельце Крутом и деревне Спас-Верхорузье» в Волоколамском уезде.

На момент написания книги не были известны даты кончины и места погребений глебовских помещиков. И вот эти вопросы частично разрешились: в полученной из ФСБ копии следственного дела написано, что отец Александры умер в 1899 году, а мать в 1929 году (где они похоронены – в документе не сказано).

В доме Веры Ивановны Медведниковой на стене висят довольно большие фотопортреты молодых мужчины и женщины, по виду семейная пара. Хозяйка дома уверенно назвала имя одного из них – Владимир Гаврилович Медведников. Это дед умершего мужа. А вот насчет женского портрета Вера Ивановна ничего не смогла сказать. Можно предположить, что это супруга глебовского помещика Мария Петровна (а кому еще быть, если портреты висят на стене рядом, они одинакового размера, изготовлены в одном стиле и, вероятно, в одно время?)

Сестры Мария (1867 - † 1956) и Елизавета (1876? - † 1945)

В семье Медведниковых выросло пятеро детей – три девочки (Мария, Елизавета и Александра) и два мальчика (Владимир и Сергей). Для четверых из них в различных источниках удалось найти достоверные сведения о датах рождения (они отображены в приведенном выше родословном древе). А вот для Лизы такой документ не найден (на могильном памятнике стоит 1871 год, а в древе из семейного архива указан 1876). В следственном деле написано, что она родилась в Москве.

Но это еще не все. С происхождением двух старших детей Медведниковых полной ясности нет. Согласно копии выписки из метрической книги 1868 года, Володя был незаконнорожденным: родился у «девки Марии Михайловой»[13] (имя родителя не указано, по фамилии крестного отца можно предположить, что мать была Смирнова). В другом архивном документе написано, что Владимиру в 1879 году было «дозволено именоваться фамилией Медведниковых»[14]. И что любопытно, рядом записано: «Мария по кр. [крестному? – Авт.] отцу Владимирова Медведникова, р. 18 апреля 1867 г.» (возможно, Маша тоже родилась вне брака). И лишь с младшими детьми Александрой и Сергеем вопросов нет. Как уже говорилось, обнаруженные записи в метрических книгах свидетельствуют, что они родились в селе Липицы, их родителями были Владимир Гаврилович и Мария Петровна.

Сведений о юных годах детей Медведниковых, о том, где они жили и учились, очень мало. Большая удача, что сохранились детские рисунки Марии и Елизаветы. На них уникальные виды природы и усадебных построек имений Липицы и Глебово (других подобных изображений нет). Все дошедшие до нас рисунки приведены в недавно изданной книге, здесь же показаны два из них.

Согласно документам семейного архива Медведниковы в конце XIX века в течение нескольких летних сезонов выезжали в сельцо Никольское Звенигородского уезда. Почему именно сюда? Ведь это не было их поместье, его хозяином был Иннокентий Козьмич Дараган. Как удалось установить – Иннокентий Дараган и Владимир Медведников родились в одном городе (Иркутске) и в один год (1842-й). Это позволяет предположить, что ребята были знакомы с детства и, видимо, дружили.

Сохранились программки домашних любительских спектаклей, которые ставила молодежь в Никольском. На приводимой копии одной из программок в качестве исполнителей ролей упомянуты дочь хозяина А. (Анна) Дараган, М. (Мария), Е. (Елизавета) и А. (Александра) Медведниковы. По словам Григория Сергеевича «Все рисунки к декорациям и костюмам выполняла Елизавета Владимировна Медведникова».

В домашнем архиве сохранилось несколько групповых фотографий с молодыми людьми. Но, увы, почти все они оказались без подписей. Можно лишь догадываться, что они сделаны в Никольском и на снимках есть Медведниковы. Но кто есть кто? Мы не знаем, как выглядели сестры Мария и Елизавета (только некоторые снимки с Александрой оказались подписаны). Но есть один снимок, который позволяет строить некоторые предположения. На нем трое молодых людей: две девушки и юноша. В молодом человеке Вера Ивановна опознала Сергея Владимировича Медведникова (отца своего покойного мужа), а про девушек ничего не смогла сказать. Однако, учитывая схожесть лиц и примерно одинаковый возраст, можно предположить, что это, по-видимому, родные сестры Сергея. Принимая во внимание другие фотографии Александры, можно сказать, что стоящая девушка справа – это она. А слева Елизавета или Мария (скорее всего первая, т.к. она была моложе).

В архиве Медведниковых оказалось около полусотни написанных еще до революции почтовых открыток (они назывались “Открытые письма”). В основном это послания, отправленные Александрой в начале XX века из Швейцарии своим сестрам Лизе и Мане (Маше). Они были адресованы в Москву «Ст. Басманная [ул.], Гороховский пер., дом. Паншиной, кв. № 5». Несколько посланий были отправлены матери по адресу «Токмаков пер., д. 7, кв. 1» (перед самой революцией на этот адрес была послана открытка сестре Марии). Сохранилось также и несколько отправлений из России в Швейцарию. По текстам переписки видно, что отношения в семье Медведниковых были по-настоящему сердечными, теплыми. Родные поздравляли друг друга с праздниками, практически в каждом послании были вопросы о здоровье близких людей. Если неделю-другую никаких вестей не было, то адресат начинал беспокоиться: не случилось ли что-то? О близких отношениях сестер также свидетельствует обнаруженное дело ГАРФ, в котором имеются три прошения Марии о помиловании невинно осужденной Александры. В одном из них, поданном на имя вождя И. В. Сталина, написано: «умоляю вас принять участие в сестре моей. Помилуйте ее, верните ее в Москву домой, ведь она старая, больная».

Вообще следует сказать, что домашние открытки оказались важным источником информации о семье Медведниковых. Так одна из открыток (от неизвестного отправителя) была направлена в 1906 году Елизавете Владимировне по адресу: «Москва, Городская Дума, канализационный отдел». Возможно, это было место ее работы. А из другого послания Елизавете следует, что в том же году летом она находилась в Никольском. Там же в имении Дараган, но уже в 1912 году гостила мать сестер Мария Павловна. Если вспомнить о домашних спектаклях, поставленных в Никольском еще в конце XIX века, то можно уверенно говорить о многолетних тесных отношениях между Медведниковыми и Дараган. Не исключено, что между этими семьями были неизвестные нам родственные связи.

К сожалению, сведений о взрослой жизни старших сестер Медведниковых оказалось совсем немного. По словам их племянницы, обе жили в Москве, замужем не были и детей не имели, похоронены рядом на Ваганьковском кладбище. Еще Вера Ивановна сказала, что Мария Владимировна знала три иностранных языка и работала переводчицей. А Григорий Сергеевич в одной из рукописей написал, что тетя преподавала английский язык в университете (по данным из интернета М. В. Медведникова была профессором МГУ). О том же говорится в следственном деле ФСБ, в одной из бумаг которого написано, что Марии была преподавательницей английского языка. О знании языков родственниками можно судить и по открыткам семейного архива: некоторые из них написаны на иностранном (французском?) языке.

Интересными представляются характеристики, которые дал тетушкам Григорий Сергеевич в своих воспоминаниях: «у Марии Владимировны очень строгий характер, играла на фортепьяно […] у Елизаветы Владимировны ангельский характер, очень хорошо рисовала. Оставалось много картин – все разграблено». По словам племянника – тетя была «свободной художницей» (сведений о ней в интернете нет, видимо, известным профессиональным мастером не была).

Брат Владимир (1868 - † 1927)

Далее поговорим о старшем брате Александры, который, как ранее было написано, родился вне брака. В отличие от сестер Марии и Елизаветы, в архивах удалось найти дела, посвященные Владимиру Владимировичу Медведникову, причем даже два.

Первое дело[16] ЦГАМ касается его поступления в 1886 году в Московский университет на юридический факультет и успешном окончании через четыре года с дипломом второй степени. В этом деле имеется студенческая фотография, которая здесь приводится. Еще одна фотография, сделанная в более поздние годы, была обнаружена в семейном архиве.

В другом архивном деле[17] РГИА имеется формулярный список (ФС) Владимира Владимировича. В нем написано, что после окончания университета в 1891 году он был определен «кандидатом» при Московской судебной палате. Затем работал в Московском окружном суде, а через два года стал помощником мирового судьи в Усть-Каменогорском уезде (ныне это Казахстан). Далее В. В. Медведников сменил еще несколько мест работы и жительства за Уралом. Конец служебной карьеры оказался печальным. В ФС отмечена его неспособность к службе, написано о злоупотреблении спиртными напитками и картежной игрой. В итоге в 1910 году он был предан суду.

В упомянутом деле РГИА приведены данные о семье В. В. Медведникова. Жена Ольга Августовна Романовская оказалась родом из Варшавы, была лютеранкой. В ФС записаны дети Владимира Владимировича: Борис, Елена, Лев, Надежда.

До недавнего времени не было достоверных сведений о судьбе старшего из детей глебовского помещика, когда он умер и где похоронен – осталось непонятно. В воспоминаниях Григория Сергеевича приводились разные даты кончины дяди – 1920 и 1956, причем в первом случае говорилось о китайском Харбине. Все вопросы сняло следственное дело Александры, в нем указан год смерти и место погребения Владимира Владимировича: «1927, Урум-чи». Это оказался небольшой город в северо-западной части Китая недалеко от границы России с Казахстаном. Если вспомнить историю, то после окончания гражданской войны немало русских людей, спасаясь от большевиков, иммигрировало в Китай. Возможно, старший брат Александры оказался среди них.

В домашнем архиве сохранилась фотография семейной пары, подписанная на обороте: «на добрую память дорогим тетушкам Саше, Лизе и Мане от племянника Левы и жены его Лизы. 25 янв. 1940 г.». Надо полагать, что упомянутый Лев – это сын Владимира Владимировича Медведникова. Никаких сведений о том – жив ли кто-то из потомков по этой ветви рода – нет.

Брат Сергей (1882 – † 1942)

Теперь перейдем к другому брату Александры. О Сергее Владимировиче тоже удалось найти в архивах несколько дел.

Первое дело ЦГАМ посвящено его поступлению в Московский университет. Он учился на том же юридическом факультете, что и старший брат Владимир, только 16 лет спустя. И так же успешно его окончил, был удостоен диплома второй степени. В этом деле приведены документы о происхождении С. В. Медведникова, его учебе.

Согласно выписке из метрической книги Благовещенской церкви села Липицы, Сережа появился на свет 4 июля 1882 года. Он был самым младшим в семье Медведниковых. В том же деле ЦГАМ имеется «Аттестат зрелости», в котором написано, что Сергей семь лет учился в четвертой гимназии Москвы. И по итогам обучения удостоился таких оценок: «исполнение письменных работ отличное, прилежание отличное, и любознательность очень хорошая»[18].

В другом архиве РГИА имеется дело с формулярным списком о службе и награде С. В. Медведникова: «имеет светло-бронзовую медаль в память 300-летия царствования дома Романовых»[19]. После окончания университета в 1907 году Сергей Владимирович был назначен «кандидатом на судебную должность» при Московском городском суде. Через два года имел чин коллежского секретаря, получал годовое жалование 1800 рублей, «столовые» 600 и «квартирные» 300. Осенью 1912 года Медведников переехал в Тверскую губернию, занимал должность судебного следователя 2-го участка Весьегонского округа Кашинского окружного суда. Эти сведения подтверждают воспоминания сына Григория, в которых написано, что родитель работал прокурором в Красном Холме (это примерно 70 верст от Весьегонска).

В своих воспоминаниях сын с теплотой отзывался об отце, называл его добрым и честным. Отмечал, что тот знал шесть иностранных языков. Кому-то это может показаться преувеличением. Возможно, и так. И все же такое утверждение где-то недалеко от истины, т.к. по сведениям из других источников сестры Сергея в совершенстве владели иностранными языками (в следственном деле Александры записано, что она знала пять языков). Получается, что члены семьи Медведниковых были полиглотами.

На интернет-сайте "Мемориал" приведены сведения о Сергее Владимировиче Медведникове. Часть из них не подтверждаются историческими документами, а другие и вовсе ошибочны (например, утверждение, что мать Сергея – «Медведникова Александра Ксенофонтовна, урожд. Сибирякова»). И все же можно привести некоторые данные с этого сайта в надежде, что они достоверные: «после революции — [работал] юрисконсультом в учреждениях Москвы. Женат, в семье — дети. В 1924 — арестован и заключен в камеру смертников. Через полгода, благодаря ходатайству сестры [Александры], сумевшей дойти до Ф. Э. Дзержинского, дело его было пересмотрено и судом был вынесен оправдательный приговор. После освобождения из заключения многие годы не смог устроиться по специальности, работал делопроизводителем с мизерной зарплатой; постоянно преследовался властями. В 1942 — скончался»[20]. Место захоронения указано в следственном деле ФСБ – Кучино (ныне это пригород Москвы).

Вера Ивановна подтвердила, что свекор подвергался репрессиям и скончался в 1942 году. К сожалению, она мало что рассказала о родителях своего мужа. Так лишь назвала имя свекрови – Татьяна. А вот ее отчество и девичью фамилию припомнить не смогла. Но зато сказала, что у мужа Григория была сестра Александра, которая была его старше.

О себе Вера Ивановна рассказала, что вместе с супругом всю жизнь проработала в Москве на центральном телеграфе. У них родилась дочь Наталья, которая ныне живет в Америке. Таким образом, род Медведниковых по ветви Владимир–Сергей–Григорий продолжается.

Детство Александры, учеба в гимназии (1877 – 1904)

Далее речь пойдет о последнем, пятом ребенке в семье глебовского помещика – Александре Владимировне Медведниковой. К счастью, о ней удалось найти намного больше сведений, чем о других родственниках. Это случилось благодаря тому, что племянник сберег документы тети. Григорий Сергеевич в последние годы своей жизни собирал дополнительную информацию об Александре Владимировне. Он любил ее и уважал за помощь в трудные годы детства, когда с сестрой остался без родителей. Вспоминал, что при первой возможности Александра отправляла продуктовые посылки (вот только не все из них доходили).

Как уже говорилось, в 1991 году в “Московском журнале“ была опубликована статья Григория Сергеевича под названием «Сестра милосердия. Об Александре Владимировне Медведниковой». Материал этот хороший, читается с интересом. Видно, каким достойным человеком была дочь глебовского помещика. К сожалению, в публикации племянника допущено несколько ошибок (например, неверно указан год рождения тети), были искажены некоторые происходившие события. Это стало понятно после знакомства с обнаруженными архивными материалами.

Перейдем теперь к биографии Александры Владимировны Медведниковой.

В архиве ЦГАМО сохранились метрические книги Благовещенской церкви села Липицы. В одной из них за 1877 год имеется запись о том, что 5 июля родилась Александра, крещена была 15-го. Указаны родители: «Коллежский секретарь Владимир Гаврилов Медведников и законная жена его Мария Петрова»[21].

В следственном деле ФСБ есть анкета, записанная со слов Александры: «До гимназии проживала в селе, а затем выехала на учебу в Москву к своей родной тетке Медведниковой Анастасии Христовны (умерла в 1935 году)» (к сожалению, об этой родственнице ничего не удалось узнать, в родословном древе ее нет).

Александра получила начальное домашнее образование, потом она поступила в учебное заведение. Из документов семейного архива следует, что она училась в 6-м и 7-м классах «Елисаветинской Женской гимназии», успешно сдала выпускные экзамены на «хорошо» и «отлично», только по русскому «удовлетворительно» (средний бал оказался 4 и 5/8). С этими оценками А. Медведникова перешла в 8-й класс той же гимназии, который весной 1899 года окончила с отличными оценками. В выданном по завершении учебы удостоверении написано, что на основании «положения о женских Гимназиях и Прогимназиях Министерства Народнаго Просвещения девица Александра Медведникова имеет право получить от Министерства Народнаго Просвещения, не подвергаясь испытанию, свидетельство на звание домашней учительницы по предметам истории и французскаго языка».

Чем занималась Александра после окончании учебы, стало понятно из следственного дела, в котором оказалась такая запись: «С 1899 по 1904 год работала на Казанской железной дороге переписчицей». Но, видимо, ее не устраивала такая работа, коль скоро всю свою последующую жизнь посвятила медицине, лечению больных.

В течение нескольких летних месяцев 1904 года Александра обучалась на курсах «сердобольных сестер имени А. Н. Стрекаловой» и успешно их окончила. Помимо этого она прошла обучение в московской школе массажа «при лечебнице врача Н. В. Слетова». Об этом говорится в свидетельстве, выданном в апреле 1905 года. В нем также записано, что А. Медведникова может быть допущена к применению массажа и врачебной гимнастики на больных.

В этом же месяце (апреле), как написано в еще одном архивном деле ЦГАМ, Александра подвергалась «устным испытаниям по латинскому языку в объеме, требуемом для посторонних лиц, экзаменующихся для получения свидетельства зрелости»[22]. Экзамен был сдан успешно, в выданном свидетельстве записано: «обнаружила удовлетворительныя познания». Зачем понадобилось это испытание – из дела непонятно, возможно, это как-то связано с планируемой в дальнейшем учебой заграницей. Очень ценным является то, что к свидетельству оказалась подколота фотографическая карточка, сделанная в 1905 году. Это самое раннее изображение Александры, ей в это время было 18 лет.

Уже после опубликования на сайте настоящей статьи в архиве ЦГАМ было обнаружено дело, которое дополняет сведения о жизни Александры в последний год пребывания в России перед отъездом заграницу. Оказывается, она была «назначена с 20 декабря 1903 г. на должность писца больницы имени И. и А. Медведниковых с жалованием в размере 420 р. в год»[31]. Таким образом, она оказалась в медицинском учреждении своих дальних родственников (при этом, как было сказано выше, одновременно училась на курсах Стрекаловой). Проработав менее года, с 1 ноября согласно прошению была уволена.

Учеба в Швейцарии (1905 – 1912)

Осенью  1905 года А. В. Медведникова оказалась в Швейцарии в городе Лозанна (в следственном деле ФСБ указан год отъезда заграницу 1904, но, думается, это ошибка). В течение следующих семи с лишним лет она обучалась в местном университете. Александра регулярно отправляла краткие послания родным на почтовых открытках с видами Швейцарии и других стран.

А. В. Медведникова во время учебы в университете Лозанны, 1905–1912

Кафедральный собор Лозанны. Открытка с поздравлением родных с праздником Сретения, 1906.

Александра училась в университете хорошо. Это подтверждают экзаменационные листы нескольких лет обучения с оценками. По большинству предметов проставлены 4 и 5 баллов, изредка 3. И лишь однажды она получила двойку по ботанике в 1907 году. Средний же балл по итогам обучения оказался 4,12.

Как написано в следственном деле, Александра училась в Лозаннском университете на двух факультетах – «естественном и медицинском». И, по крайней мере, один из них (медицинский) успешно окончила. Это подтверждает диплом об окончании университета, выданный 27 ноября 1912 года. В нем на французском языке написано: «DOCTEUR EN MEDECINE». Копия диплома хранится в семейном архиве, а оригинал оказался в архивном деле ЦГАМ[22]. На обороте документа стоит заверяющая подпись консула с текстом: «Российско-Императорское Консульство в Лозанне».

Помимо этого в домашнем архиве сохранилась отпечатанная в типографии дипломная работа под авторством «M-lle [Mademoiselle] Alexandrine Medvednikoff». Согласно описанию этой брошюры в архиве "Новый Иерусалим", название с французского можно перевести так: «Некоторые исследования так называемой ретроградной дегенерации клеток спинномозговых ганглиев».

В статье Григория Сергеевича описан интересный случай, произошедший с тетей заграницей: «Однажды в русской православной церкви Лозанны она встретилась с великой княгиней Елизаветой Федоровной и Валентиной Сергеевной Гордеевой, казначеей обители милосердия. Это знакомство было началом их долгой дружбы. Великая княгиня предложила ей после завершения учебы в 1912 году приехать в Марфо-Мариинскую обитель»[23]. По словам племянника, Елизавета Федоровна подарила Александре Владимировне икону Спасителя.

Описанный эпизод с великой княгиней заинтересовал, захотелось найти дополнительные сведения. Но, увы, это оказалось сложно сделать. В семейном архиве подтверждений указанной встречи нет, есть только копия известной по многим публикациям фотокарточки Е. Ф. Романовой. Но отсутствие документов не означает, что Григорий Сергеевич все это придумал. Наверняка о знакомстве с великой княгиней ему рассказывала сама тетя, с которой он виделся и общался. А то, что Александра знала Елизавету Федоровну – никаких сомнений нет. Ведь великая княгиня организовала в Москве Марфо-Мариинскую обитель, членом которой Александра была в течение нескольких лет. Об этом и пойдет речь далее.

Возвращение в Россию: учеба, работа, сестричество (1913 – 1915)

По окончании Лозаннского университета А. В. Медведникова вернулась в Россию, случилось это, скорее всего, в начале 1913 года. В Москве Александра воспользовалась приглашением великой княгини и вступила в общество сестер Марфо-Мариинской обители.

Когда именно Александра была зачислена в сестричество – нигде не говорится. Но случилось это не позже начала осени. В архивном деле сохранилось удостоверение Александры, подписанное казначеей обители Гордеевой 17 сентября 1913 года. А в статье Н. А. Гречушкиной, посвященной Марфо-Мариинской обители, говорится, что А. В. Медведникова «работала ординатором в больнице (была посвящена в крестовые сестры)»[24].

В семейном архиве оказалась открытка, датированная весной 1915 года и адресованная: «Москва Большая Ордынка Марфо-Мариинск. обитель милос. сестре Александре». А почтовое отправление от сестры Лизы в июле того же года было отправлено по адресу: «ст. Нахабино Виндавс. жел. дор. Павловская слобода Борисо-Глебский Аносинский монастырь сестре Александре Медведниковой». В этом женском монастыре, надо полагать, она в это время находилась (в каком качестве – непонятно, возможно, кого-то лечила или просто гостила по чьему-либо приглашению).

Как показывают обнаруженные документы, жизнь Александры не ограничилась сестричеством Марфо-Мариинской обители. Для работы врачом полученное заграницей медицинское образование необходимо было подтвердить на Родине. Осенью 1913 года Александра обратилась «к Господину Председателю Испытательной Комиссии при Высших Женских Курсах профессору Сергею Селивановичу Головину» с желанием «держать Государственный экзамен на врача […] в два срока»[25]. Это прошение обнаружено в архивном деле ЦГАМ. Там же имеется свидетельство от 17 декабря того же года с результатами испытаний по различным предметам медицины (все оценки «удовлетворительно» и «весьма удовлетворительно»). В архивном документе говорится, что Медведникова «удостоена степени лекаря, со всеми правами и преимуществами». В деле также есть фотография молодой сестры милосердия Александры.

В следственном деле А. В. Медведниковой оказались ранее неизвестные сведения из ее биографии. В одном из документов написано, что два года она училась в Московском университете на «хирургическом факультете». Архивного подтверждения учебы в МГУ пока не обнаружено. А вот экзамены в Московском университете Александра точно сдавала. Это подтверждает диплом, который оказался в домашнем архиве (оригинал его обнаружен в деле ЦГАМ). В нем говорится следующее: «Александра Владимировна Медведникова, доктор медицины Лозанскаго Университета, вероисповедания православнаго, домашняя учительница, с разрешения Министерства Народнаго Просвещения, была допущена к испытанию в Медицинской Испытательной Комиссии при ИМПЕРАТОРСКОМ Московском Университете»[26]. В дипломе приведены оценки экзаменов («удовлетворительно» и «весьма удовлетворительно»). В конце написано: «16 сентября 1914 года, удостоена степени лекаря». Однако сам диплом Александра, как следует из сделанной ее рукой приписки, смогла получить только через два года (когда переезжала с одного фронта на другой).

Но это еще не все. Из материалов следственного дела ФСБ следует, что Александра Владимировна в Московском университете в 1913–1914 годах подготовила и защитила диссертацию на соискание ученой степени доктора медицинских наук. В одном из протоколов следователь написал такие слова (полный текст допроса Медведниковой приведен в приложении):

«Вопрос: Перед войной [Первой мировой – Авт.] вы имели звание доктора медицины? Ответ: Да, имела, но документов на руки еще не получила, так как началась война. Вопрос: Где вы защищали докторскую диссертацию? Ответ: Докторскую диссертацию писала под руководством проффессора Головина. Защищала ее в здании М.Г.У. Вопрос: При советской власти вы пытались добиться прав доктора медицины? Ответ: Нет, не пыталась только лишь потому, что я не стремилась к этому, работала рядовым врачем и считала, что для меня этого достаточно».

Захотелось узнать название докторской диссертации Александры Владимировны, и когда именно состоялась защита. Но это оказалось сложно сделать. Поиск в архивном фонде Московского университета (ф.418 ЦГАМ) и просмотр ежегодных выпусков «Отчет о состоянии и действиях Императорского Московского университета» не принес желаемых результатов: фамилии Медведниковой среди защитивших диссертацию на медицинском факультете в 1913–1915 годах не оказалось. Такой итог мог бы поставить под сомнение наличие ученой степени у Александры Владимировны. Но, думается, что это не так. Следует принять во внимание, что сестра Мария и племянник Григорий называли Александру доктором медицины, доктором наук. Не такой была Александра Владимировна, чтобы обманывать людей. Она была честным человеком, об этом свидетельствует множество документов. Да и какой был смысл обманывать следователя НКВД, если от ответов на вопросы об ученой степени никак не зависела ее судьба? Таким образом, остается лишь констатировать, что в вопросе присуждения А. В. Медведниковой звания доктора медицинских наук осталась какая-то тайна.

Первая мировая война, Кавказский фронт (1915 – 1916)

Надо сказать, что Александра Владимировна недолго была сестрой Марфо-Мариинской обители – около двух лет. Трудно судить, как сложилась бы ее дальнейшая судьба, если бы в 1914 году не началась Первая мировая война. Начиная с лета, русские войска вели на фронтах активные боевые действия, было много раненых, и ощущалась большая потребность в медицинском персонале. Александра, чем могла, помогала Родине, с честью выполняла свой врачебный долг. Сведения о том, где она трудилась в военные годы, были получены из следственного дела ФСБ, документов домашнего архива и из текстов открыток, которыми обменивались члены семьи Медведниковых.

Первые месяцы войны Александра находилась в Москве: «работала в Яузской больнице».

Сохранилась копия удостоверения на бланке «Российское общество Красного Креста, состоящее под Высочайшим покровительством Ея Императорскаго Величества государыни императрицы Марии Федоровны. Канцелярия Главнаго Управления. Мобилизационный отдел». В штампе удостоверения указан город Петроград и проставлена дата 19 сентября 1915 года. А в тексте написано, что «Александра Владимировна Медведникова состоит на службе Российскаго общества Красного Креста в качестве младшего врача резерва Краснаго Креста Кавказкаго фронта» (тут надо напомнить, что во время Первой мировой войны помимо фронта на западных рубежах Российской империи против Германии и Австро-Венгрии был еще южный в Закавказье против Турции). Стоит обратить внимание на такие слова в документе: «Все начальствующие лица и общественные учреждения благоволят чинить ей, Медведниковой свободный пропуск и оказывать должное содействие».

Совсем короткое время Александра находилась в резерве. На открытке сестре Марии, написанной в ноябре того же 1915 года, указан обратный адрес: «Ольты, Карская область» (сейчас этот город принадлежит Турции, а в начале ХХ века это была территория Российской империи). Несколько следующих посланий родным были отправлены также из этого города. Нахождение Александры на юге России не было случайным. Армейское командование готовило военную операцию против Турции, которая началась в январе 1916 года (“Эрзурумская операции”). В ходе этой битвы, продолжавшейся несколько недель, наши войска углубились на вражескую территорию, понесли потери 2,3 тысячи убитыми и 14,7 тысяч раненными. В лазарете, развернутом в турецком городе Гасан-Кала (это примерно 70 верст на юг от Ольты), и лечила раненых Медведникова. В одной из открыток она извинялась, что редко пишет, ибо «очень много работы». А в другом послании было написано о непростых условиях: приходилось находиться вместе с тяжело больными «в тур. [турецких?] казармах».

В своей журнальной статье Григорий Сергеевич поделился воспоминаниями тети о тех днях, когда она лечила русских и турецких солдат, как во время эпидемии холеры заразилась от раненых, была на грани смерти, но выжила. Приводит и интересный случай: «Турецкие солдаты находились на передовых позициях, но почти с каждым была его законная жена. Все жили без особых условий, часто не было даже воды. Жену одного раненого турка пригласили в лазарет, предварительно перед свиданием ее вымыли, но супруг при виде ее замахал руками, не узнав жену, кричал, что ее подменили. Однажды, сняв с раненого турка шапку, Александра Владимировна увидела в ней как бы зерна риса, но это оказались крупные вши».

В семье Медведниковых сохранился документ на бланке, адресованный «Начальнику 4-го Кавказскаго Подвижного лазарета Краснаго Креста (Гасан-Кала)». В нем говорится, «что по распоряжению Главуполномоченнаго во вверенный вам лазарет командируется женщина-врач Александра Владимировна Медведникова; жалованием из оклада 300 рублей в месяц удовлетворена по 1-е июня с.г.; суточных выдано на 6 суток пути от [нрзб] до Гасан-Калы, считая по 3 рубля в сутки – 18 руб. Проездное свидетельство выдано до Сарыкамыша».

Надо отметить, что все перечисленные перемещения Александры на Кавказском фронте подтверждаются сведениями из следственного дела. А вот почтовых открыток из Гасан-Кала в домашнем архиве почему-то не оказалось. Зато обнаружено несколько фотографий, сделанных в этом городе. На одной из них видно, как Александра лечит раненого бойца.

Еще в семейном архиве сохранился черновик телеграммы из Тифлиса (ныне г. Тбилиси в Грузии), направленной в Гасан-Кала врачу Медведниковой в июле 1916 года. В тексте от имени «главноуполномоченного» Голубева написано: «Глубоко благодарен Вам всему вашему персоналу Лазарета за самоотверженную великую работу о которой имею самые лучшия свидетельства от прошедших через ваш Лазарет раненных».

Первая мировая война, Юго-Западный фронт (1917)

Примерно год Александра находилась на фронте на юге России. В домашнем архиве сохранилось удостоверение на бланке Красного Креста, на котором проставлена дата 11 декабря 1916 и г. Екатеринослав (ныне это Украина, в советское время город назывался Днепропетровск). В тексте документа говорится, что Медведникова командируется в Петроград «В распоряжение Главнаго Управления Красного Креста».

Но недолго Александра находилась в столице. Согласно другому удостоверению «врачи Ф.А. Гладышев и А.В. Медведникова» 22 декабря были направлены в город Киев. Оба медика поступили в распоряжение медицинской службы Юго-Западного фронта, который вел боевые действия против австро-венгерских и германских войск.

Где именно работала Медведникова? В сохранившемся командировочном удостоверении 1917 года написано: «выдать проездныя свидетельства от ст. Луцк до ст. Киев Мл. Врачу Одесскаго Подвижного № 2 Лазарета А.В. Медведниковой и Начальнику Одесскаго Лазарета Ф.А. Гладышеву». Пребывание в Киеве подтверждает и одна из открыток, отправленная сестре из этого города.

Но не только в этих украинских городах довелось побывать и работать Александре Владимировне. Много лет спустя на одном из допросов она рассказала следователю, где проходила службу военного врача: «На юго-западном фронте я начала свою работу в районе Луненца [ныне это районный центр Брестской области Белоруссии – Авт.] Затем работала в Луцке, Кременце [Украина], […] На юго-западном фронте я работала в 11 армии, в первом гвардейском пехотном корпусе и в других частях».

На Украине Александра проработала год, об этом свидетельствует сохранившаяся справка. В ней написано, что Медведникова находилась на Юго-Западном фронте в качестве врача с 29 декабря 1916 по декабрь 1917 года. Однако согласно другому документу (удостоверению) 8 ноября 1917 Медведникова была командирована «для обслуживания Архангельского этапнаго лазарета». К этому времени в стране уже сменилась власть.

Гражданская война (1918 – 1921)

Александра Владимировна рассказала, когда и где она стала на сторону большевиков: «в конце 1917 года я перешла со всеми войсками нашей части на сторону Советской власти. […] В гор. Кременце». Эти сведения приведены в тексте допроса следственного дела, там же далее говорится: «Первый год Советской власти я служила в конном корпусе, а затем в сводном корпусе, а с организацией первой конной армии, все время вплоть до 1921 года т.е. до дня демобилизации служила в армии Буденного. За годы гражданской войны я служила на южном, юго-западном и польских фронтах. […] служила старшим хирургом в различных госпиталях».

Более точные и конкретные сведения о местах работы приведены в деле ГАРФ. В нем имеется составленная в декабре 1921 года «Выписка из послужного списка Главврача 551 полевого госпиталя Медведниковой Александры Владимировны:

- поступила в Красную армию в октябре 1917 в качестве ставрача [старшего врача] передового санотряда [санитарного отряда];

- старший ординатор заразного госпиталя, 1918;

- ставрач передового санпоезда в Красной кавалерии в армии Думенко и Буденного, 1919-1920;

- старший ординатор 551 полевого госпиталя, с января по июнь 1920, с июля – главврач;

- с 1917 по 1921 в походах против Деникина и Врангеля: Киев, Харьков, Воронеж, Царицын, Ростов»[27].

Дополнительные сведения о службе А. В. Медведниковой в Красной армии времен гражданской войны обнаружены в домашнем архиве. Согласно удостоверению Красного Креста с 12 августа 1919 года она работала «в качестве заместительницы младшого ординатора 1-го эпидемиологического госпиталя» в Киеве. В другом удостоверении, выданном 26 марта 1921 года матери Марии Петровне, написано, что «ея дочь Александра Владимировна Медведникова находится на службе в Красной армии в должности ординатора 551 полев. запасн. госпиталя, находящегося в Сумах Харьковской губернии».

Как видно, много мест службы сменила Александра Владимировна за годы гражданской войны. Так видимо требовала военная обстановка того времени. Ее направляли туда, где шли бои, где нужно было лечить раненых в госпиталях. К сказанному остается лишь добавить слова Марии Медведниковой о том, что сестра Александра в годы гражданской войны спасла жизнь многим красноармейцам. Помимо этого в одном из прошений было написано, что «Во время своей работы на Красном фронте она была два раза контужена». А теперь А. Медведникова «инвалид Красной армии».

Работа в довоенные годы (1921 – 1930-е)

В 1921 году в связи с окончанием военных действий Александра Владимировна была демобилизована из рядов Красной армии. Без работы она не осталась. В домашнем архиве сохранился интересный документ, озаглавленный «Американская администрация помощи. Русский отдел». В его тексте говорится: «Медведниковой, Александре Владимировне, переводчице в благодарное признание верных и самоотверженных услуг оказанных А.Р.А. в ее стремлении облегчить страдания голодающего населения России. Голод в России 1921-1923». Два года проработала Александра Владимировна в этой международной организации. Как следует из другого документа: «15-ое июня 1923 г. Уволена за сокращением штата при ликвидации».

Дальнейший трудовой путь можно проследить по следственному делу ФСБ. В одном из допросов Медведниковой написано, что в 1923–1925 годах она работала в Москве в больнице имени Баумана хирургом-ординатором, 1925–1930 «работала от биржи труда по врачебной линии», 1930–1933 трудилась в поликлинике (амбулатории) завода “Шарикоподшипник” в качестве врача-хирурга. Последнее место работы подтверждает подписанный на обороте фотоснимок 1931 года из домашнего архива. В 1933 году А. В. Медведникова вышла на пенсию.

Была ли Александра Владимировна замужем? (1920-е)

Григорий Сергеевич в журнальной статье написал, что у тети никогда не было своей семьи. Есть основания в этом сомневаться. В адресных справочниках “Вся Москва” за 1924 и 1925 годы имеется такая строчка: «Медведникова-Гладышева Ал-ра Владим., врач, Денисовский п., 9, кв. 2»[28] (что интересно, в аналогичных изданиях за предыдущие и последующие годы такая информация не встречается). Совпадают фамилия (ее первая часть), имя, отчество, профессия. И даже адрес указан тот, где по документам, жили сестры Медведниковы. Так что нет никаких сомнений, что в справочнике указана дочь нашего глебовского помещика. Но почему фамилия двойная, откуда взялась добавка «Гладышева»? При поиске ответа на этот вопрос помогут документы, сохранившиеся в семейном архиве.

Выше приводились цитаты из удостоверений Красного Креста 1916 и 1917 годов, в которых упоминались фамилии врачей Ф. А. Гладышева и А. В. Медведниковой. Это были коллеги по работе, они совместно трудились в лазаретах в годы Первой мировой войны на Кавказском и Юго-Западном фронтах. И тогда получается, что Александра Владимировна вышла замуж за товарища-врача (а как еще можно объяснить двойную фамилию?). При этом, видимо, не захотела отказываться от своей девичьей фамилии. Вот так и получилась «Медведникова-Гладышева».

Что можно сказать о вероятном супруге? К сожалению, пока нет достоверных сведений о том, как расшифровываются инициалы Ф. и А. Краевед Вялкина предположила, что это мог быть врач Федор Ананьевич Гладышев, о котором есть информация на сайте “Память народа” (там же имеется его фотография). В личной карточке записано, что Федор Ананьевич родился в 1883 году в Иркутске (интересно, что в этом же сибирском городе родился и отец Александры). Далее указано, что в 1909 году он окончил Московский медицинский факультет, стал хирургом (отметим, что Медведникова имела такую же врачебную специальность). В советские годы четверть века Гладышев проработал врачом в больнице в г. Харьков (напомним, что оба во время Первой мировой войны трудились в госпиталях на Украине). В 1941 году Федор Ананьевич был призван на фронт, прошел всю войну. Работал в госпиталях, был военврачом 2 ранга, майором медицинской службы. В конце 1942 году его представили к медали “За боевые заслуги”. Из перечисленного видно, что достойный был человек.

Все замечательно, но не хватает только документального подтверждения, что упомянутый врач харьковской больницы когда-то был супругом А. В. Медведниковой. Однако, если смотреть объективно, то не слишком ли много пересечений биографических данных Федора Ананьевича и Александры Владимировны, чтобы все это отнести к случайным совпадениям?

Возникает также вопрос: если тетя была замужем, то почему ее племянник об этом нигде не написал? Можно предположить, что Александра Владимировна не стала рассказывать о некоторых эпизодах своей личной жизни молодому родственнику (у них разница в возрасте была 56 лет). Поэтому племянник мог просто не знать о том, что тетя когда-то давным-давно выходила замуж. А вот то, что детей у нее не было (по крайней мере, достигших зрелого возраста) – здесь, думается, ошибки нет. Это подтвердила и родственница Вера Ивановна.

Так или иначе, вопрос о замужестве А. В. Медведниковой пока остается открытым. Но вот о чем можно говорить более уверенно, так это о том, что Александра, если и имела свою семью, то недолго. Это следует из того, что во всех поздних документах ее фамилия писалась как раньше из одного слова – Медведникова. Кроме того известно, что в Великую отечественную войну она была монахиней, что автоматически означает, что в это время мужа у нее не было.

Воспоминания бывшей ученицы, кража икон

Благодаря помощи все той же Н. В. Вялкиной удалось найти воспоминания женщины, которая в довоенные годы общалась с Александрой Владимировной. Речь идет о жене священника, москвичке Наталье Николаевне Соколовой (ныне ее уже нет в живых). Она в 1998 году написала книгу “Под кровом Всевышнего”. В ней несколько абзацев посвящено Александре Медведниковой (в тексте она почему-то названа Медведищевой):

«Когда мне было тринадцать-четырнадцать лет [т.е. примерно в 1938 году – Авт.], я бегала в переулки (за нашими домами), где жила Александра Владимировна Медведищева. Это была уже старушка лет шестидесяти, со строгим лицом и огромными черными глазами в очках. Александра Владимировна была домашним врачом Патриарха Сергия, который жил от нее поблизости в маленьком деревянном домике в Девкином переулке. В те годы в нашем районе, то есть вблизи Елоховского собора, только на центральных улицах возвышались каменные невысокие строения, а позади них еще ютились одноэтажные здания с уютными двориками, с палисадниками и кустами. Я с огромным желанием брала у Александры Владимировны уроки французского языка, так как даже пройтись по тихим заснеженным переулкам было для меня большим удовольствием. За уроком я сидела спиной к окну, а предо мной в глубоком кресле — Александра Владимировна. Она часто начинала дремать, голова ее свешивалась на грудь, раздавался тихий храп. Тут же ко мне подбегала лохматая собака Джек, а на стол спрыгивала с полок кошка Джонька. Она лапкой хватала мое перо, когда я писала. В общем, я с радостью играла с животными, давая отдохнуть усталой учительнице. А за ее спиной предо мною чернела длинная комната, со всех сторон увешанная темными иконами. Тогда я ими не интересовалась, не думала, что с ними свяжется моя жизнь. А вышло так.

В начале войны Патриарха Сергия эвакуировали, велели собраться в двадцать четыре часа. Александра Владимировна очень это переживала. Она взяла к себе в дом иконы и святыни Патриарха, так как в Куйбышев он ничего взять с собой не смог. Но недели через две пришел приказ Александре Владимировне также срочно выехать к Патриарху. Мама моя навещала сестру Александры Владимировны, и та рассказала ей следующее:

Александра Владимировна была остра на язык и терпеть не могла сотрудников НКВД, которые окружали Патриарха. Были там в эвакуации и продажные из духовенства (обновленцы), с которыми Александра Владимировна тоже горячо воевала. Помню, как она говорила: «Я ему в морду плюнула». Или: «Я ему по физиономии дала». Понятно, что за такие вольности Александру Владимировну быстро арестовали, посадили лет на десять. Так вот, в 1952 году, когда я уже ждала третьего ребенка, к родителям моим пришла сестра Александры Владимировны и сказала: «Ко мне приехала племянница, она неверующая [сестра – это, видимо, Мария Владимировна, а племянница – это Александра Сергеевна, дочь Сергея Владимировича – Авт.]. Все иконы и святыни от Патриарха и сестры мы убрали в чемоданы, корзины, ящики… Все у нас под кроватями, по углам. Вы — люди верующие, возьмите все у нас, а иначе мы сожжем все иконы, держать это в доме опасно».

Родители мои срочно перевезли к себе на квартиру все иконы, но тоже боялись у себя их держать. Папа договорился с моим дьяконом Володей, что тот заберет все святыни к нам в Гребнево»[29].

История с иконами закончилась печально. Как написано в книге Соколовой, в середине 1970-х годов воры забрались в дом в Гребнево и украли иконы. Через какое-то время грабителей поймали, и потом долго шло следствие. Затем состоялся суд, кое-что удалось вернуть из похищенного.

Эвакуация во время войны, арест, тюрьма (1941 – 1948)

В семейном архиве оказалась единственная фотография Александры Владимировны, сделанная в годы войны. На обороте указан город Ульяновск и год 1942.

А. В. Медведникова, Ульяновск, 1942

В эвакуации митрополит Сергий находился до конца лета 1943 года. Но возвращался в Москву он уже без личного врача Медведниковой. Дело в том, что еще в начале этого года Александру Владимировну арестовали. Удивляться этому не стоит, если вспомнить цитату из книги Соколовой: «Александра Владимировна была остра на язык и терпеть не могла сотрудников НКВД».

О случившемся в годы войны аресте А. В. Медведниковой было известно давно, об этом неоднократно писал племянник Григорий Сергеевич. Вот только многое в его рассказах выглядело сомнительным, как, например, утверждение, что при аресте тети присутствовал главный чекист страны Л. П. Берия. Поэтому очень ценным оказались архивные дела, которые позволили прояснить многие эпизоды этого трагического периода жизни А. В. Медведниковой.

Арестовали Александру Владимировну 16 февраля 1943 года. О том, как это произошло, стало известно из дела ГАРФ. В нем имеется прошение Марии Медведниковой, в котором написано, что сестра Александра «В 1943 г. получила пропуск в Москву для лечения. Получив от патриарха большую сумму денег, закупив большое количество продуктов для семьи (масло, мука, сахар, сухари) сестра направилась в Москву. […] была по дороге арестована, привезена в Москву в Бутырскую тюрьму».

В присланной копии следственного дела оказались фотографии и тексты трех допросов А. В. Медведниковой (в приложении приведены расшифровки присланных из ФСБ копий листов с вопросами следователя и ответами арестованной). Первый допрос случился буквально на следующий день, а точнее ночь после ареста: он начался далеко за полночь и длился почти два часа. Два других прошли 24 и 27 февраля 1943 года. Знакомство с вопросами и ответами показывает, как следователь пытался давить на арестованную: «Не запирайтесь, а рассказывайте правду в какой армии белых вы служили, каким путем вы попали в плен к Красной Армии?». Никаких доказательств при этом не приводил и на заявления Медведниковой о том, что «в белых армиях я не служила […] я честно работала, антисоветской деятельностью не занималась», не обращал никакого внимания.

Как уже отмечалось, Центральный архив ФСБ предоставил неполную копию следственного дела. По имеющимся текстам допросов сложно понять: за что же все-таки арестовали и потом осудили Александру Владимировну, в чем ее конкретно обвиняли? Стало более-менее понятно после знакомства с текстом обвинительного заключения. В нем написано:

«Расследованием по делу установлено, что МЕДВЕДНИКОВА А.В. после нападения фашисткой Германии на СССР в среде своих знакомых проводила контрреволюционную агитацию пораженческого характера. Выражала уверенность, что Москва будет оккупирована немцами, которые воскресят русскую церковь, не только в столице, но и в других городах Советского Союза. В доказательство МЕДВЕДНИКОВА приводила вымышленные факты о том, что немцы в Новгороде, якобы, открыли все церкви и население их встречало с радостью, как защитников религии. С приближением фронта к Москве, МЕДВЕДНИКОВА заявляла, что натиск вражеских войск Красной Армии не сдержать, немцы взяв Москву, дойдут до Волги и Урала, после чего заставят русских пойти на любое соглашение выгодное для фашистов. Кроме того возводила гнусную клевету на органы НКВД утверждая, что церковь всецело зависит от советской власти и ее использует так, как выгодно для государства»[30].

Эти слова хотелось бы прокомментировать. Слова следователя о том, «что церковь всецело зависит от советской власти», является «гнусной клеветой на органы НКВД» не соответствует действительности. Ныне хорошо известно, что в те годы Церковь находилась под жесточайшим контролем и гнетом советской власти. И орудием репрессий как раз были органы НКВД. Недавно стало широко известно о так называемой “Псковской миссии” в годы войны, когда были открыты десятки храмов на оккупированной территории, среди них наверняка были и новгородские церкви. Верующие люди, конечно же, открытие Божиих Домов приветствовали. Насчет слов, что «Москва будет оккупирована немцами», следует сказать, что подобным образом думали многие люди в первые месяцы войны, когда советские войска отступали с большими потерями под натиском врага. В наши дни прокурор дал такую оценку данным словам Медведниковой: «Говорила так только потому, что считала Красную Армию слабой, не способной воевать в современной войне».

Необходимо еще отметить, что Александра критиковала власть в узком кругу близких людей. И среди них нашлись те, кто донес об этом в органы, в материалах следствия приведены фамилии трех человек. А. В. Медведникова, как написано в обвинительном заключении, «Виновной себя признала», несмотря на то, что «Вещественных доказательств по делу не имеется». Это признание надо понимать не как то, что Александра Владимировна созналась в каких-то совершенных злодеяниях (на допросе она заявила: «контрреволюционных преступлений я не совершала и антисоветских связей ни с кем не поддерживала»), а лишь как то, что она, как честный человек, не стала отказываться от своих критических слов в адрес советской власти, произнесенных при свидетелях.

Суда над Медведниковой не было, решение о наказании вынесло «Особое Совещание при Народном Комиссаре Внутренних Дел СССР» 29 мая 1943 года. «За антисоветскую и пораженческую агитацию» Александру Владимировну приговорили к 5-летнему тюремному заключению «со строгой изоляцией» по распространенной в то время статье для политзаключенных: «ст.58 п.10 ч.2 УК СССР». Надо сказать, что, учитывая выдвинутые обвинения, было вынесено не самое строгое наказание. По 58-й статье многих арестованных в конце 1930-х годов приговаривали к высшей мере наказания.

Отбывала срок А. В. Медведникова, как написано в ответе из ФСБ, в Тобольской тюрьме (племянник писал, что тете дали 20 лет лагерей, приводил некоторые эпизоды из ее лагерной жизни – все это документального подтверждения не нашло).

Как нередко в те годы происходило с осужденными по политическим статьям людьми, во время отбытия срока наказания им запрещалась переписка с родными. Так было и с Александрой. Ее сестра Мария писала: «в 1943 в органах НКВД нам сообщили, что Медведникова Александра Владимировна осуждена на 5 лет без права переписки». […] И в июне того же года отправлена не то в Тюмень, не то в Тобольск». Родственница не смирилась с несправедливым приговором. В деле ГАРФ имеются три поданных ею в течение 1944-1945 годов прошения в адрес Сталина, «в ЦК ВКП (б) [Центральный комитет Всесоюзной коммунистической партии большевиков]», прокурору СССР. В них Мария Владимировна отмечала, что уже два года ничего не знает о судьбе Александры, что сестра никакого преступления не совершала, что она «все свои силы и знания отдала на служение Родине», что «причиной ее осуждения является клевета и сведение личных счетов». Однако все это оказалось напрасно, проверяющие органы вынесли решение: «в пересмотре дела отказано за отсутствием основания».

Надо полагать, что весь назначенный пятилетний срок наказания А. Медведникова отбыла от начала и до конца. Уже после освобождения, осознавая, что была незаслуженно осуждена, она в 1957 году подала прошение о своей реабилитации. И вновь от властей последовал отказ, хотя в стране уже наступила «оттепель». Лишь в 2006 году (спустя три с лишним десятилетия после кончины Александры Владимировны) Генеральной прокуратурой Российской Федерации было вынесено “Заключение о реабилитации”, в котором говорится: «Анализ материалов уголовного дела свидетельствует о том, что никаких уголовно наказуемых деяний Медведникова не совершала и была подвергнута наказанию по решению несудебного органа необоснованно, по политическим мотивам». В нем же было написано, что поданное в 1944 году прошение сестры Марии было отклонено властями «безмотивно».

Последние годы жизни (1948 – 1973)

В ответе, полученном из ФСБ, написано, что «По отбытии срока наказания Медведникова А.В. работала в туберкулезном госпитале инвалидов Отечественной войны в г. Щербаков [ныне г. Рыбинск – Авт.] Ярославской области». Почему Александра оказалась в этом городе, а не в Москве? Об этом нигде не сказано. Однако практически нет сомнений, что ей было запрещено возвращаться в столицу. Такова в те годы была практика в отношении лиц, отбывших сроки заключения.

В домашнем архиве оказалась групповая фотография, сделанная в Рыбинске в год освобождения Медведниковой. Помимо города и года съемки в тексте на обороте снимка указан коллектив станции скорой помощи.

Лишь после смерти Сталина и прихода оттепели Александра Владимировна оказалась в родном городе. По словам Григория Сергеевича в 1954 году она «вернулась в Москву и стала проживать у своей сестры, Марии Владимировны, в Денисовском переулке. […] Александра Владимировна много читала, следила за передовой медицинской мыслью. Книги по медицине она получала из Англии, Франции, Германии, читала на трех языках. Несмотря на запрещение заниматься врачебной практикой, она помогала людям, лечила с верой в успех и с молитвой».

В журнальной статье племянник описал интересный эпизод, свидетелем которого был сам:

«Когда Джавахарлал Неру [выдающийся государственный деятель Индии – Авт.] прислал свою книгу Александре Владимировне, то посылка вначале пришла в индийское посольство, а оттуда была переслана в министерство иностранных дел. Когда я с Александрой Владимировной приехал в МИД, к нам вышел молодой человек (вероятно из КГБ) и увидев Александру Владимировну в Апостольнике, в резком тоне стал хамить по поводу её одежды, но она сразу же попросила, чтобы ей дали возможность поговорить с человеком другого уровня. Пришел щеголевато одетый, более культурный молодой человек, из МИДа, Александра Владимировна быстро нашла с ним общий язык. Когда они мирно беседовали, сидя в креслах, то представитель КГБ стоял как пришибленный и весь красный от стыда, слушая безукоризненный французский выговор Александры Владимировны. Вскоре нам вынесли посылку и мы покинули помещение МИДа».

Служение Церкви

Много загадок осталось в жизни А. В. Медведниковой. Но что не вызывает сомнений (тому есть подтверждение из нескольких источников), так это то, что Александра была знакома и много общалась с иерархами Русской Православной Церкви, лечила духовенство. Как заявила сама Александра: «я с 1927 года по день ареста работала врачом у митрополита Сергия». Митрополит Сергий (Страгородский) был местоблюстителем патриаршего престола, а в сентябре 1943 года был избран патриархом Московским и всея Руси. К сожалению, в это время Александра уже не была его лечащим врачом, т.к. отбывала свой срок в тюрьме.

То, что А. Медведникова наблюдала за здоровьем местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия – было известно давно. А вот то, что она лечила первого (после восстановления патриаршества на Руси) русского патриарха Тихона – стало известно только сейчас. Открылось это после изучения архивного дела ГАРФ, в котором оказалось постановление на арест Медведниковой. Среди прочего в нем об Александре Владимировне написано: «В первые годы революции находилась в качестве врача при патриархе Тихоне [Белавине], а после смерти патриарха Тихона служила сначала у его преемника митрополита Петра [Полянского], а в последнее время служит у главы православной церкви митрополита Сергия».

После отбытия тюремного срока и возвращения в Москву Александра Владимировна вернулась к врачебной деятельности, хотя ей это было и запрещено. Григорий Сергеевич писал, что Александра Владимировна лечила Патриарха Алексия Первого и митрополита Николая Крутицкого». За свои труды она «получала две пенсии: одну /небольшую/ от государства и вторую от Патриархии». Этот факт подтверждается документально. В домашнем архиве сохранилось письмо, отправленное А. В. Медведниковой на ее адрес в Денисовском переулке, вот его содержание: «Канцелярия Московской Патриархии сообщает Вам резолюцию Его Святейшества от 19 марта 1954 года: “Сообщить, что с марта месяца ей назначается пособие из сумм Патриархии 300 рублей в месяц”».

Подводя итог выше сказанному, получается, что Александра Владимировна лечила четырех (!) первоиерархов РПЦ: патриарха Тихона, патриаршего местоблюстителя Петра, патриаршего местоблюстителя Сергия и патриарха Алексия I. Все они доверяли ей свое здоровье. Был ли кто-то еще в истории нашей Церкви, кто бы мог сравниться в этом плане с врачом А. Медведниковой?

Теперь хотелось бы поговорить о монашестве Александры. В следственном деле в протоколе записано: «Одинокая монахиня». Об этом также неоднократно писал племянник, указывал даже монашеское имя тети – Алексия (эта информация пока документального подтверждения не получила). Когда мог состояться постриг Александры? Достоверных данных об этом нет, можно лишь попытаться определить, когда это могло произойти.

Ранее уже говорилась, что А. В. Медведникова в 1913-1915 годах находилась в сестричестве московской Марфо-Мариинской обители. Однако известно, что сестры этой общины не были монахинями. Думается, что постриг состоялся много позже уже при советской власти. В любом случае это произошло, когда она была незамужней женщиной и не была еще арестована (в 1943 году). Вероятно, мы никогда уже не узнаем, кто именно ее постригал и где это произошло. В те годы нередко совершались тайные постриги, после них принявшие монашеские обеты люди оставались жить в миру. Можно еще отметить, что в последние годы жизни А. В. Медведникова носила апостольник (это видно по сохранившимся фотографиям).

Одна из последних фотографий

* * *

В завершение рассказа об Александре Владимировне Медведниковой хотелось бы привести слова из воспоминаний родственников. Племянник Григорий Сергеевич в своей статье написал о тете: «Мне часто приходилось сопровождать ее к тем, кто нуждался в срочном лечении, и ее всегда очень благодарили. Невзирая на возраст, трудности, она шла на помощь нуждающимся в ее знаниях и искусстве врача. Люди часто приводили к ней домой одиноких стариков и старушек, она лечила бесплатно. […] Она посвятила всю свою жизнь служению людям!». А вот слова Марии Владимировны: «Знаю сестру как честную гражданку, отдавшую все свои силы и знания на служение Родине […] страстно любит свое дело». Александра Владимировна была настоящим доктором, профессионалом своего дела. А еще она очень любила людей и помогала им, чем могла.

А. В. Медведникова прожила долгую жизнь – 95 лет. В январе 1973 г. она «простудилась, когда кормила голубей. С диагнозом "воспаление легких" ее отвезли в больницу, где 16 января она скончалась». Похоронена Александра Владимировна на Ваганьковском кладбище (участок № 40) рядом с сестрами Марией и Елизаветой.

Приложение

[Центральный архив ФСБ. Д.Р-31299. Следственное дело Медведниковой, Александры Владимировны, л.22-26об.] Сохранена орфография оригинала.

ПРОТОКОЛ [первого] ДОПРОСА [л.22-23].

Допрос начат в 1 час 15 минут. Окончен в 3 час. 10 минут. […]

Показания обвиняемой Медведниковой А.В. от 17.II.1943 г.

Вопрос: Вы арестованы за контрреволюционные действия. Намерены ли вы рассказывать правду по существу совершенных вами преступлений?

Ответ: Преступлений я никаких не совершала. Работала честно.

Вопрос: Вы говорите не правду, чем только усугубляете свою вину. Учтите одно в распоряжении следствия достаточно уликовых материалов которые прямо изобличают вас, так что не запирайтесь, а рассказывайте искренне о совершенных вами антисоветских преступлениях.

Ответ: Я говорю правду контрреволюционных преступлений я не совершала и антисоветских связей ни с кем не поддерживала.

Записано с моих слов верно и мною зачитано Д. [доктор?] А. Медведникова [подпись].

Допросил: Ст. следов 3 Упр. НКВД СССР майор Гос. Безоп. [подпись].

ПРОТОКОЛ [второго] ДОПРОСА

Обвиняемой Медведниковой Александры Владимировны от 24 февраля 1943 года [л.24-24об].

Начало допроса в 11-15, конец допроса в 16-45.

Вопрос: Расскажите коротко свою автобиографию?

Ответ: Родилась я в 1877 году в селе Липицы Тульской области в семье помещика. До гимназии проживала в селе, а затем выехала на учебу в Москву к своей родной тетке Медведниковой Анастасии Христовны [?] (умерла в 1935 году). В 1899 году окончила гимназию. С 1899 по 1904 год работала на Казанской железной дороге переписчицей. С 1904 по 1912 год проживала заграницей в гор. Лозани Швейцария, где окончила два факультета (естественный и медицинский). С 1912 по 1914 училась в Московском университете на хирургическом факультете, который так же мною закончен. С 1914 по 1921 год находилась на различных фронтах, после чего из армии была демобилизована. С 1921 по 1923 год работала секретарем у доктора Бьюкиса [?] в обществе АРА (американский красный крест). С 1923 по 1925 год служила в Баумской [Бауманской?] больнице хирургом-ординатором. С 1925 по 1930 год работала от биржи труда по врачебной линии. С 1930 по 1933 год работала в поликлиники завода “Шарикоподшипник” в качестве хирурга. С 1933 года по день ареста находилась на пенсии.

Вопрос: С 1933 года вы проживали только на средства получаемой пенсии?

Ответ: Нет. Помимо этой работы, я с 1927 года по день ареста работала врачем у метрополита Сергия.

Вопрос: С какого момента вы встали на антисоветской путь борьбы против Советской власти?

Ответ: Я честно работала. Антисоветской деятельностью не занималась.

Вопрос: Вы говорите не правду. Следствию точно известно, что вы проводили антисоветскую и пораженческую агитацию. Не запирайтесь, а рассказывайте правду по существу поставленного вопроса?

Ответ: Преступлений перед органами Советской власти я никаких не совершала.

Записано с моих слов верно и мною прочитано Д. А. Медведникова [подпись].

Допросил: Ст. следов 3 Упр. НКВД СССР майор Гос. Безоп. [подпись].

ПРОТОКОЛ [третьего] ДОПРОСА

Обвиняемой Медведниковой Александры Владимировны от 27 февраля 1943 года [л.25-26об].

Начало допроса в 14-00. Конец допроса в 16-30.

Вопрос: В каком году вы окончили Московский университет?

Ответ: В 1913 году, в августе месяце.

Вопрос: Где вы работали по окончании университета?

Ответ: Несколько месяцев работала в Яузской больнице, а затем паралельно с работой готовила докторскую диссертацию, которую защитила в декабре 1913 года.

Вопрос: Перед войной вы имели звание доктора медицины?

Ответ: Да, имела, но документов на руки еще не получила, так как началась война.

Вопрос: Где вы защищали докторскую диссертацию?

Ответ: Докторскую диссертацию писала под руководством проффессора Головина. Защищала ее в здании М.Г.У.

Вопрос: При советской власти вы пытались добиться прав доктора медицины?

Ответ: Нет, не пыталась только лишь потому, что я не стремилась к этому, работала

рядовым врачем и считала, что для меня этого достаточно.

Вопрос: В своих показаниях от 24 февраля 1943 года вы указывали, что с 1914 по 1921 год находились на различных участках фронта. Где конкретно вы в эти годы работали?

Ответ: В начале войны в 1914 году я была направлена на Турецкий фронт в район Ольта-чай. Поработав несколько месяцев, я была переведена в район Гасан-Кала, здесь проработала до конца 1916 года.

Вопрос: После 1916 года вы где работали?

Ответ: Я была вместе с рядом других врачей переведена на юго-западный фронт.

Вопрос: В каком районе вы работали на юго-западном фронте?

Ответ: На юго-западном фронте я начала свою работу в районе Луненца. Затем работала в Луцке, Кременце, а в конце 1917 году я перешла со всеми войсками нашей части на сторону Советской власти.

Вопрос: В каких частях вы служили?

Ответ: На юго-западном фронте я работала в 11 армии, в первом гвардейском пехотном корпусе и в других частях.

Вопрос: В каком районе ваша часть перешла на сторону красных?

Ответ: В гор. Кременце.

Вопрос: В каких частях и воинских соединениях вы служили при Советской власти?

Ответ: Первый год Советской власти я служила в конном корпусе, а затем в сводном корпусе, а с организацией первой конной армии, все время вплоть до 1921 года т.е. до дня демобилизации служила в армии Буденного. За годы гражданской войны я служила на южном, юго-западном и польских фронтах.

Вопрос: В качестве кого вы служили?

Ответ: Как в [нрзб - империалистическую?], так и в гражданскую войну я служила старшим хирургом в различных госпиталях.

Вопрос: В связи с чем вас демобилизовали из Красной Армии?

Ответ: Из Красной Армии я была демобилизована в связи с окончанием войны.

Вопрос: Вы говорите не правду, вас демобилизовали из Красной Армии за службу у белых. Это так?

Ответ: Нет, это не соответствует действительности. В белой армии я никогда не служила. Из Красной Армии я была демобилизована в связи с окончанием гражданской войны.

Вопрос: Не запирайтесь, а рассказывайте правду в какой армии белых вы служили, каким путем вы попали в плен к Красной Армии?

Ответ: Я говорю правду. В белых армиях я не служила. Честно работала в частях Красной Армии.

Вопрос: О честности вы лучше не говорите. Помимо того, что вы скрываете свою службу в белой армии, вы так же ничего не рассказываете следствию о своей антисоветской деятельности в последние годы. Прекращайте запираться и рассказывайте правду по существу совершенных вами преступлений?

Ответ: Враждебных действий я никаких не совершала, работала честно как в годы гражданской войны так и в последующие годы вплоть по день ареста.

Записано с моих слов верно и мною прочитано Д. А. Медведникова [подпись]

Допросил: Ст. следов с/ч 3 Упр. НКВД СССР майор Гос. Безоп. [подпись]

Библиография

[1] Носиков С.П. История сельца Глебово и Казанской церкви (по материалам архивных исследований). Издание 2-е, исправленное и дополненное. – М.: 2022, с. 118-127, 341; URL: http://www.istra-ltc.ru/publication/ubd/glebovo.pdf

[2] ГАРФ Ф.Р-8131. Оп.31. Д.14162. Л.1-31.

[3] Центральный архив ФСБ. Д.Р-31299. Л.4, 20-26об, 56, 56об, 59, 68, 69.

[4] Документы Медведниковых [из архива "Государственный историко-художественный музей "Новый Иерусалим"]; URL: https://goskatalog.ru/portal/#/collections?q=Медведников&museumIds=2029&imageExists=null

[5] Величко С. Забытые имена; URL: https://www.miloserdie.ru/article/zabytye-imena/

[6] Гаврилова Н.И. Александра Ксенофонтовна Медведникова: материалы к биографии // Исторический курьер, 2019, № 3 (5). Статья 3; URL: http://istkurier.ru/data/2019/ISTKURIER-2019-3-03.pdf

[7] Медведников Г. Сестра милосердия. Об Александре Владимировне Медведниковой // Московский журнал, 1991, №2, с.57, 58.

[8] Медведникова Александра Владимировна;

URL: https://vagankovo.net/person-details/medvednikova-aleksandra-vladimirovna

[9] ЦГАМ. Ф.418. Оп.29. Д.460. Л.3.

[10] РГИА. Ф.577. Оп.43. Д.1759. Л.23об.

[11] Нистрем К.М. Книга адресов жителей Москвы. 1864. Ч. 2: Лица неслужащие – М.: 1863, с.198.

[12] ЦГАМ. Ф.418. Оп.316. Д.572. Л.11.

[13] ЦГАМ. Ф.418. Оп.300. Д.474. Л.4.

[14] ЦГАМ. Ф.5. Оп.1. Д.55. Л.14.

[15] Носиков С.П. История сельца Глебово … – М.: 2022, с.122, 265.

[16] ЦГАМ. Ф.418. Оп.300. Д.474. Л.5.

[17] РГИА. Ф.1405. Оп.544. Д.8294. Л.1.

[18] ЦГАМ. Ф.418. Оп.316. Д.572. Л.8.

[19] РГИА. Ф.1405. Оп.544. Д.8295. Л.33-37.

[20] ЗАКЛЕЙМЕННЫЕ ВЛАСТЬЮ; URL: http://pkk.memo.ru/page%202/KNIGA/Me.html

[21] ЦГАМО. Ф.17. Оп.1. Д.47. Л.105об,106.

[22] ЦГАМ. Ф.418. Оп.429. Д.148. Л.5, 20, 21об, 24.

[23] Медведников Г. Сестра милосердия. Об Александре Владимировне Медведниковой // Московский журнал, 1991, №2, с.57, 58.

[24] Гречушкина Н. А. Марфо-Мариинская обитель милосердия в 1918–1926 годы: состав общины и мотивы поступления в сестричество // Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2020, вып. 92, с.137.

[25] ЦГАМ. Ф.363. Оп.4. Д.16404. Л.1.

[26] ЦГАМ. Ф.418. Оп.429. Д.148. Л.3.

[27] ГАРФ Ф.Р-8131. Оп.31. Д.14162. Л.12об.

[28] Вся Москва. Адресная и справочная книга на 1925 год. Часть V. Городские проезды и домовладения Москвы – М.: 1925, с.537.

[29] Соколова Н.Н. Под кровом Всевышнего – Новосибирск: 1998, с.169, 170.

[30] Центральный архив ФСБ. Д.Р-31299. Л.56.

31 ЦГАМ. Ф.179. Оп.37. Д.1186. Л.1.

Истринский краевед Носиков Сергей Павлович, nspnsp@mail.ru

Последние изменения: 7.08.2022

27.03.2022

Фотографии