Иерей Георгий Кириндас БЕСЕДА в Неделю 23-ую по Пятидесятнице о милосердном самарянине (Лк.10:25-37)

 

 Главная смысловая линия притчи Спасителя о самарянине, явившим милосердие пострадавшему от разбойников еврею – тема ближнего в жизни человека. Христос предельно расширяет само понятие ближнего. В первую очередь, он взламывает привычную для ветхозаветного еврея увязку его национального чувства с религиозным благочестием и верности Богу Яхве. Национальная ограниченность веры в Новом Завете преодолевается, истинный ученик Христов не суживает служение Богу до т.с. религиозного землячества. Активная забота самарянина, считавшегося в еврейской среде еретиком или даже неверным, притупляет слепой национализм и обостряет нравственное измерение отношений между народами и конкретными личностями. Именно не-еврей являет верность заповедям Божиим, практическая помощь страждущему становится действенным проявлением человечности и любви, т.е. истинным, глубинным проявлением веры и доверия Богу.

  Здесь понятие «ближний» возвышается над социальной и религиозной разобщенностью людей, оно подводит сознание и сердце к чрезвычайно близкому, глаза в глаза, отношению с Творцом, открывающего Себя через любого в нашей жизни, кто нуждается в нашей помощи, делом или словом. В такой связи с высшей Правдой преодолевается приземленность человеческой логики отношений с ближним: изменяется понятие врага – его просто нет! В свете Божией Истины ближние человеку все без исключения, вне зависимости от характера и интенсивности отношения к нему кого-либо из его окружения.

  Темная сторона личности, зараженная грехом, являющая себя вовне разрушительными действиями, словами, мыслями, не есть сам человек, который как личность шире, глубже своих сиюминутных ошибок, каков бы масштаб их не был: они словно песок, по словам прп. Исаака Сирина, в море благодати Божией. Ценность человека космически велика, ибо он есть образ и подобие Божии, и поэтому нельзя обесценивать его низкой меркой своего эгоизма.

  Христианин призван увидеть Бога в каждом человеке, какую бы роль он не играл в его судьбе. Любое присутствие в нашей жизни другой личности промыслительно, имеет смысл, а значит спасительно.

  Обычно говорят о милосердии к ближнему в свете заботы о страждущих в болезни, особенно в болезни неизлечимой. Но и на этом поприще возникает искушение не увидеть человека в широком смысле.

  Признаемся: мы не умеем сострадать человеку, несущему в себе крест телесной немощи. Прикрываясь множеством правильно звучащих, но пустых по наполненности сердечным чувством слов, мы теряемся в собственном страхе перед тайной болезни, чья бескомпромиссность пугает и дезориентирует.  Произносятся слова утешения, которые скорее успокаивают нашу собственную совесть, а не касаются сердечных глубин страждущего человека. Нам легче остаться на эмоциональном уровне, близком к банальной слащавости. Однако мы не умеем и не хотим входить в сердце свое, а через него – во внутренний мир другого. Нам неизвестна тишина общения душ, в которой сердца говорят без произнесения вообще каких-либо слов. Мы не умеем говорить искренне с больным на главные темы, потому что к такому болезненному, но оздоровительному для души и ума разговору не готовы часто сам больной и его близкий, который по сути весьма далек. Мы мыслим по плоти, не научившись чувствовать тонко и понимать смыслы вне их законченных вербальных форм.

  Христос Спаситель ожидает от грешника искренность, в первую очередь, к самому себе, а также к любой другой личности. Такое общение, освобожденное от масок, страхов или предубеждений, как ни странно, делает душу очень прозрачной для Бога, Его животворящей благодати. Любой изъян души становится доступным для лечения, которое есть освящение, или обо́жение. Поэтому истинное сострадание есть путь спасения, на котором каждое творение делается для человека близким, таким, что может быть названо, вне любого сущностного различия, братом или сестрой во Христе Иисусе.

 

26.11.2016